Вы читаете текстовую версию Разбора
«Кто в молодости не был либералом – у того нет сердца,
кто в зрелости не стал консерватором – у того нет ума».
Эту крылатую фразу ошибочно приписывают британскому премьер-министру Уинстону Черчиллю, который, судя по всему, ничего подобного не говорил. Но давайте забудем об неясном авторстве цитаты и разберемся, как много в этом высказывании правды. Действительно ли человек с годами становится консервативнее? И справедливо ли это для России. Да, в России поколенческий раскол. На фоне войны, репрессий и пропаганды…
Да, в России поколенческий раскол. На фоне войны, репрессий и пропаганды поляризация и в целом уровень напряжения в нашей стране таковы, что конфликты на тему политики или недавних исторических событий вспыхивают от любой искры. И уж, конечно, от такой бутылки с зажигательной смесью, какой стала трилогия Марии Певчих «Предатели».
Сейчас я покажу вам, у кого учился Навальный.
Где, укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве…
Помните такое? Все мы это проходили в школе. Да-да, это из «Горе от ума» Грибоедова. Как видите, со времен Грибоедова ничего как будто не изменилось. Но интересно другое: если недовольство старшими было всегда, то чем отличается нынешний конфликт поколений? Понятно, что наши бабушки и дедушки – это поколение победителей в Великой Отечественной войне или детей войны, к ним априори не могло быть претензий. Вот уж они-то точно такую жизнь не выбирали.
Поколение до них пострадало от ужасов Гражданской войны, коллективизации и сталинского террора – и они тоже, ну правда, заслужили лишь сострадание, а не упреки. Ну а их конфликт с родителями, нашими уже прапрадедушками получается, был подменён куда более широкими, по-настоящему историческими процессами, где с патриархатом и скрепами расправились совсем радикально, на государственном уровне – путем полного их сноса.
Вот и выходит, что наши родители – первые за последнее столетие, с кого мы, дети, спрашиваем за все исторические прегрешения. Как-то несправедливо, не находите? Ведь никому до них не предъявляли, что вот, дескать, вы жизнь не так прожили, исторические шансы упустили. А теперь начали – и отмазка про «исторический контекст» уже не катит.
Жизнь взаймы
Но в этом наша страна, кстати, не исключение. Европейская и американская молодежь тоже недовольна тем, что имеет меньше возможностей, чем поколение родителей – и именно вследствие исторического выбора этих самых родителей. Послевоенное поколение бэби-бумеров, которым сейчас за 60, до сих пор остается одним из самых многочисленных и владеет львиной долей богатств своих стран. Всё потому, что на время их молодости пришлись беспрецедентные экономические возможности – высокие темпы роста на фоне послевоенного восстановления, доступные образовательные кредиты и собственное жилье. И дело не в том, что нынешняя молодежь ленивая или бесталанная. Сегодня сложно отрицать, что успех молодого гражданина зависит от того, в насколько благоприятное время он родился.
Уже к восьмидесятым во всех развитых странах темпы экономического роста замедлились, а безработица возросла. Особенно пострадала молодежь. Тут наложилось еще и окончание второго демографического перехода, когда продолжительность жизни выросла, а число рождений на одну женщину упало. Вся связанная с демографией дополнительная экономическая нагрузка свалилась на относительно малочисленную молодежь. И для поддержания прежнего уровня жизни развитые страны взлезли в долги, переложив бремя на следующие поколения. Всё это мог бы исправить новый технологический рывок, но провал наступил раньше. От мирового финансового кризиса 2007-2008 годов западные страны и особенно молодежь не оправились по сей день. У нас, кажется, о нем давно забыли, но на самом деле именно туда уходят корни многих наших нынешних проблем. Исторический максимум мировых цен на нефть так и остался в 2008 году, как и темпы роста российской экономики. Рейтинг же доверия Путину с тех пор неуклонно снижался, и этот негативный тренд смогло переломить только – что? Правильно – аннексия Крыма в 2014 году, а затем и вторжение в Украину 2022 года. И да, «жизнь взаймы» у следующих поколений – это ровно то, что сейчас с нами делает Путин: своим изъятием денег из фонда национального благосостояния, запредельной ключевой ставкой и госкапитализмом, когда государство остается единственным крупным инвестором и вместо социально-экономического развития заливает деньгами ВПК.
В России не развивается инфраструктура, в отсутствие кооперации с ведущими научными центрами идет технологическое отставание, а в обществе пропагандируется ненависть и культивируется насилие. Последствия этого тяжёлым бременем ляжет не только на нынешних 20-летних, но и, боюсь, на тех, кому меньше. А если власть престарелых чекистов задержится, то и на тех, кто ещё не родился.
Поворот не туда
У нас в стране свой политический календарь, и последняя большая поколенческая дискуссия по мотивам «Предателей» касается не послевоенных 50-х, а целиком фокусируется на 90-х, судьбоносных годах для нашей страны. В рамках логики, как бы вытекающей из сюжета фильма, 90-е были временем свободы и возможностей для поколения наших родителей, а они не только сами всем этим не воспользовались, но и отняли такой шанс у нас и наших детей. Но так ли это на самом деле? Да, это очень горько, что в 90-е наши родители всецело делегировали государственное строительство президенту Ельцину, поверив его словам о демократии. И мы все заплатили большую цену за то, чтобы просто убедиться в следующем. Демократия – это не когда во главе государства стоит президент с неограниченными полномочиями и молчаливым согласием граждан на обход любых институтов и механизмов, если того требует большая и, как кажется в моменте, правильная цель. И не свободный рынок, который сам всё отрегулирует. Который сам создаст средний класс с его требованиями политического представительства, который обеспечит экономическую, а следом и политическую конкуренцию, который привьет понимание, что сотрудничать и торговать – выгоднее, чем воевать.
Нет, все эти умопостроения не сработали. Без реального разделения властей, без местного самоуправления, без неангажированных СМИ, без реального общественного контроля и судов – они и не могли сработать. Увы, демократия – это пакетное предложение, в котором нельзя пожертвовать частностями. Нельзя провести «слегка нечестные выборы» или небольшое коррупционное обогащение – и не сломать всю конструкцию. Но наши с вами родители не имели большого опыта в построении справедливого общества. В чем-то они добросовестно заблуждались, в чем-то точно так же, как и мы сейчас, были лишены возможности повлиять на происходящее. Добавьте сюда безденежье девяностых, рухнувшую стабильность, лохотрон с приватизацией, гробы из Чечни… И вас всё ещё удивляет, почему наши родители в большинстве погрузились в свою частную жизнь? Почему сконцентрировались на выживании – а не шли на баррикады?
Гораздо печальнее другое: из-за наделанных ошибок позже российские бумеры, наши с вами родители, позволили убедить себя, что 90-е, с их нищетой, криминалом и олигархами – что вот это вот всё и есть демократия. И зачем она тогда нужна? Зачем за нее бороться – со всеми вытекающими отсюда рисками? Добавьте сюда и новые страхи: дома по всей стране стали взлетать на воздух один за другим. Новости о терактах приходили каждый день, а то и по нескольку раз на день. Поэтому общество и приняло профессионального манипулятора Путина. Потому что, как вам кажется, что лучше: сильная рука – или терроризм, рэкет и нищета? Вот так нашим родителям представлялась эта развилка. И все дальнейшее – лишь следование по ложно выбранному направлению.
Нулевые, это сытое десятилетие, всех убаюкали. Еще больше убедили наших родителей, что они сделали правильный выбор. Однако вспомните: когда в 2011–2012 годах, после украденных выборов в Госдуму, поколение тогдашних 20- и 30-летних попробовали отказаться от навязанного сценария путинской псевдостабильности, когда мы вышли на улицы. И не только мы, ведь сколько рядом с нами было взрослых и даже пожилых лиц? У многих моих друзей родители тоже выходили и на Сахарова, и на Болотную. И не было тогда никакого разрыва поколений, не было пропасти, разделяющей нас. Мы могли разговаривать – и мы разговаривали. Да, мы расходились в нюансах, но сходились в главном, и тогда никто из нас представить себе не мог, что однажды наши поколения столкнутся лбами.
Но давайте посмотрим, что происходило дальше. Самых принципиальных Путин начал преследовать, а сомневающихся и аполитичных заколдовал телевизором. Конечно, сейчас очень легко обвинять поколения наших родителей и дедов с бабушками в том, что припали к отравленному источнику. Но ведь и мы с вами, давайте признаемся честно, хоть одним глазом смотрели в те годы «Кадетство» или «Не родись красивой». Где здесь граница? Все тогда смотрели телевизор, и Путин пользовался этим. Пользуясь доверием к телику, он демонизировал Европу и завоевания современного общества. Напугал наших старших, которые только-только расслабились, всеми этими выдуманными цветными революциями, ЛГБТ-пропагандой и натовскими сапогами. Раскочегарил имперские амбиции и фантазии о величии. Дал почувствовать вкус крови, то есть территориальных завоеваний – причем на россиян это подействовало независимо от возраста. Вспомните: в 2014 году никакого поколенческого раскола по поводу Крыма не случилось – несмотря на отдельные вразумляющие голоса, россияне приняли эту новую реальность и даже не заметили, насколько она теперь другая. У каждого из нас найдется в целом нормальный, адекватный друг или подруга, который, конечно, против войны, но при этом считает, что с Крымом всё «не так однозначно».
И, конечно, «Крымнаш» не выглядел настолько необратимой катастрофой в отношениях, как то, что случилось дальше.
Право сильного VS ценности
По-настоящему раскол между условными бумерами и тридцати-/сорокалетними миллениалами, а также совсем молодыми зуммерами, проявился только после полномасштабного вторжения в Украину.
И это, в общем-то, легко объяснимо: конфликт, можно сказать, вышел в прикладную плоскость. Если раньше это были только кухонные баталии на тему «Путин красавчик или конч?» – то теперь внуку пришла повестка. И вместо того, чтобы строить своё будущее, он пошёл воевать против украинских нацистов, которые существуют в воспалённом сознании бункерного деда и его ровесников, припавших к телевизору. Ну или внук уехал из страны – и автоматически превратился в предателя родины.
Язык ненависти, с помощью которого госпропаганда расчеловечивает украинцев, перекинулся и на соотечественников. Под влиянием телевизора старшее поколение получило эмоционально заряженную терминологию и хлесткие аргументы против критически настроенной молодежи. «Эти молодые и родину готовы продать в обмен на Spotify и тряпки из Uniqlo». И наивно верят, что оппозиция не куплена Госдепом, а Украина не собиралась на нас нападать. И по глупости переняли европейские ценности, которых в самой Европе нет и в помине, зато их гендерно-нейтральные туалеты угрожают нашей демографии и традициям. И войну эти молодые ругают, только чтобы свалить свои жизненные неудачи на кого-то другого…
Эта непримиримость только растет, ведь с экранов постоянно кричат об экзистенциальной угрозе, национально-освободительной войне – дальше повышать ставки уже, кажется, некуда.
То, насколько по-разному бумеры и миллениалы с зуммерами видят мир, легко проиллюстрировать на многих примерах. Возьмем, к примеру, абстрактную категорию, суверенитет. Российское руководство, а вслед за ним и многие телезрители из числа наших родителей трактуют суверенитет как право на произвол – что внутри страны, что вовне. По их мнению, у суверенитета нет градаций: либо «вкл.», когда мы можем диктовать свою волю всему миру, либо «выкл.», когда все вытирают о нас ноги. Это классическая игра, в которой сторонам оставляют простой выбор – сдаваться или воевать. Правда, такое восприятие начисто оторвано от реальности, которая существует за пределами федеральных каналов. В международном праве суверенитет – это равенство всех государств и невмешательство в дела друг друга, а также запрет на применение военной силы, кроме как на основании статьи 51 Устава ООН – о самообороне. Вот лично мне именно так хотелось бы смотреть на это понятие, но это никак не монтируется с мировосприятием Марии Семёновны, маминой соседки с восьмого этажа. И я ей про взаимоуважение – а она мне про то, что я предатель родины!
Кстати, концепт уважения – как на межличностном уровне, так и на уровне обществ и государств – та самая тонкая материя, которую многие наши старшие отказываются принимать. Причем не только в России. Отсюда неприятие личного выбора человека относительно его политических взглядов, того, как он или она распоряжается свободой в своей жизни и даже в своей постели. И все это переходит на уровень государств. И вот наши родители уже воют с гендерно-нейтральными туалетами, а в США борются с абортами и воют про дискриминацию белого населения.
Итак, непринятие личных границ – то, что в первую очередь разделяет поколения.
Тут мне, конечно, многие скажут, что раскол, о котором я говорю, он не поколенческий, а мировоззренческий, но мне есть, что возразить. Ведь поколению 30-40-летних достается не только от пожилых Z-патриотов, но от старших с либерального фланга. По следам фильма «Предатели» новое поколение ругают за то, что оно игнорирует сложные процессы и огульно обвиняет их непосредственных участников. Что вот такие, как Мария Певчих, делят мир на черное и белое (конечно, не снимая белого пальто), тогда как он состоит из оттенков серого, а в политике и вовсе – из плохого и очень плохого. Удивительно, что с обеих сторон миллениалам и зуммерам прилетает за то, что они наивны и категоричны, за то, что у них есть ценности, и что они не считают наивностью привносить в политику такие категории, как искренность, справедливость или этика. И более того – спрашивать с политиков, ушедших или действующих, за предательство интересов граждан, за незаконное обогащение или развязывание агрессивной войны.
Но сейчас я не нахожу в этом ничего плохого. Быть искренними, наивными и бескомпромиссными – то, какими мы и должны быть сегодня.
Но также правда и то, что мне сложно предъявить нашим родителям за то, что в их время была другая жизнь и другие ее требования.
В одной лодке
Знаете, на планерке, когда мы обсуждали этот разбор, мы договорились, что, как всегда, главной его задачей будет пусть не примирение поколений – но хотя бы разъяснение их позиций. Не разжигание – а, наоборот, поиск общих точек. И вы наверняка вспомните другие наши ролики, в которых мы подробно разбирались, почему нельзя всю вину за то, что случилось со страной, сваливать на поколение наших родителей. Но в завершение этого разбора я хочу сделать ровно обратное. Я хочу обратиться к поколению наших родителей и попытаться донести до них, почему мы категорически не хотим молча проглатывать то, что происходит сегодня. И то, что было когда-то.
Разумеется, все россияне не обязаны становиться, как один, прогрессивными. Когда в одном обществе сосуществуют разные политические взгляды – это нормально, и это только в утопиях или антиутопиях людей унифицируют. Во всех здоровых политических системах есть сменяемость власти и цикличность, когда силы с разных флангов получают право в течение своего срока проводить близкую им и их избирателям политику. Не получилось у вас – давайте мы попробуем. А потом опять будет ваша попытка. Ведь так же?
Нам же бумеры отказывают в праве хотя бы попытаться что-либо изменить и осуждают нас уже за то, что мы в глаза говорим им, что попытка их поколения оказалась провальной. Но по факту, МарьСемёновна, пенсия в 180 евро – это разве не провал? И не надо мне говорить, что ваше поколение – не про деньги. В конце концов, это вы мне в 2012 доказывали, что Путин – это стабильные зарплаты и пенсии. А теперь выясняется, что Путин – это стабильная нищета и смерть. И ведь это в основном нашему поколению предстоит все расхлебывать. Это не Сергея Петровича, моего школьного учителя физики, отправляют в мясной штурм под Бахмут, а моих ровесников.
Это к нашим детям на урок придёт бывший зэк-педофил, а вместе с аттестатом на выпускном им вручат повестку.
Да, нам есть, из-за чего переживать.
Мы не готовы мириться с тем, что нас, как и когда-то вас, наших родителей, лишили политической субъектности. Как говорил старый либерал Герман Греф: «Нельзя передавать власть в руки населения, поскольку как только люди поймут основу своего «я», управлять ими, манипулировать, станет чрезвычайно тяжело».
Поколение наших родителей, даж вот таких как бы либеральных, не только не помогает нам ее вернуть, а удерживает нас от этого.
И тогда что делать? Как жить дальше, когда те, на кого мы половину жизни равнялись, теперь записали нас во враги?
Всё, что нам остается – уважение, дискуссия и поиск общих точек. Придет время, и нам понадобится опыт старших. Спокойный, трезвый взгляд – хотя бы по поводу того, как стране пережить последствия войны. Да и кроме этого вопросов о будущем хоть отбавляй: нужна ли России та самая крепкая рука? А большая армия? А сильная централизация? А какому патриотизму учить детей? И как гарантировать гражданам одновременно и свободу, и безопасность? Да, пока идет война, все эти вопросы кажутся отвлеченными и несвоевременными. Но нам придется на них отвечать, если мы не хотим, чтобы кто-то другой снова сделал это за нас, и уже наши дети расхлебывали эту кашу. Продолжение следует…
