Вы читаете текстовую версию Разбора
Курск утопила не американская субмарина, которая, по убеждению некоторых российских военных, то ли случайно врезалась в «Курск», то ли специально его торпедировала.
Разгoвор не про все эти сто раз опровергнутые версии гибели подлодки, которые до сих пор раздувают в СМИ наши военачальники.
«Курск» утопило то же, что привело к гибели детей в Норд-Осте, в Беслане – ложь и равнодушие российских силовиков и властей. Которые во время каждой трагедии, сопровождавшей путинское правление, думали только о том, как не потерять власть, а не о том, как помочь людям.
Что человеческая жизнь ничего не стоит для государства, что Путин постоянно врёт, что в России виновных в трагедиях наказывают по понятиям, а не по закону, если вообще наказывают – сейчас все это уже кажется аксиомой. Но тогда эти спутники путинского правления проявились впервые. Я расскажу вам правду о гибели «Курска» и о том, как эта трагедия, произошедшая 22 года назад, продолжает влиять на Россию сегодня.
В августе 2000-го года в Баренцевом море проводилась комплексная боевая подготовка кораблей Северного флота.
В учениях принимала участие и атомная подлодка «Курск» – она вышла в море 10 августа. По плану учений, 12 августа «Курск» должен был атаковать условного противника практической – то есть без боевой части – перекисно-водородной торпедой.
То, о чем мы с уверенностью можем говорить сегодня: ни подлодка «Курск», ни флот в целом к этим учениям не были готовы.
Вообще такая форма учений, как «комплексная боевая подготовка», нормативами Военно-Морского Флота не предусмотрена. Флотоводцы в те годы придумали ее, вероятно, чтобы облегчить себе жизнь и не проводить полномасштабных учений. Во-первых, денег на них не было – флот был нищим, там, как и в армии, царила разруха. Во-вторых, к полномасштабным учениям нужно разрабатывать целый пакет документов, согласовывать его, контролировать подготовку кораблей и прочие вещи. А лето – это сезон отпусков. А «комплексная боевая подготовка» к этому всему как бы не обязывает – нормативов по ее проведению просто нет. В итоге ряд командиров Северного флота, в том числе те, кто должны были контролировать подготовку подлодок к выходу в море, перед началом учений были в отпусках и ничего не контролировали. Например,
на бумаге в учениях на случай ЧП был задействован спасательный корабль Северного флота «Михаил Рудницкий». В реальности же его капитан даже не знал точной даты проведения мероприятий.
«Курск» до учений не выходил в море почти 9 месяцев, потому что у флота не было денег. Последний раз подлодка стреляла практической торпедой аж в 97-м году, но это была не перекисно-водородная торпеда. С этим типом торпеды экипаж «Курска» никогда не сталкивался. Торпедист «Курска» даже не смог сам подключить перекисно-водородные торпеды к системам контроля окислителя при их погрузке – и попросил сделать это знакомого торпедиста с соседней подлодки. Должностные лица флота, отдавая приказ стрелять перекисно-водородной торпедой, не проверяли, умеет ли экипаж «Курска» с ней обращаться.
И 12 августа в 11:28 утра, когда «Курск» готовился к стрельбе, перекисно-водородная торпеда взорвалась. От взрыва погибли 95 человек – все, кто находились в первом, торпедном, и втором, командном, отсеках. Это конструктивный недостаток подлодок такого типа – командный отсек, в котором сосредоточена бОльшая часть экипажа и из которого управляется субмарина, расположен сразу за складом боевых торпед. Поэтому после взрыва «Курск» потерял основной состав команды, утратил управление и стал тонуть носом вниз. Через две минуты после первого взрыва на подлодке произошел и второй взрыв. Он был такой силы, что его зафиксировали норвежские сейсмостанции.
Вице-адмирал Валерий Рязанцев, член правительственной комиссии по расследованию гибели подлодки, выяснил причины взрыва перекисно- водородной торпеды. Рязанцев исследовал документацию, найденную на борту «Курска», и узнал, что за день до взрыва в торпеде изменилось давление. Так бывает, это не аварийная ситуация. В связи с этим торпедисты «Курска» накачали технический воздух в воздушный резервуар торпеды. Это стандартная операция, но при работе с перекисно-водородной торпедой она требует большой осторожности – трубопроводы и шланги, по которым технический воздух поступает в торпеду, должны быть обезжирены. Обезжиривание должно проводиться ежегодно под наблюдением корабельной комиссии. На «Курске» обезжиривание не проводилось. И В результате в воздушный резервуар торпеды при его пополнении техническим воздухом попала грязь из шлангов, которая скопилась там за годы их бездействия. При подготовке к стрельбе эта грязь оказалась в контакте с перекисью водорода. И Как учит нас курс школьной химии, это ведет к бурной реакции окисления жиров, которая и стала причиной первого взрыва. Ну а Второй взрыв, вероятно, произошел вследствие удара лодки о грунт, когда она утонула.
Где были командиры
После этих взрывов в живых остались 23 подводника. Они перешли в 9 отсек – так называемый «отсек живучести». Они взяли с собой еду, воду, средства регенерации воздуха, загерметизировали переборку между отсеками, чтобы уменьшить поступление воды. Подводники сделали все, чтобы дождаться спасения на затонувшем «Курске». Они были уверены, что их скоро обнаружат. Ведь подлодка затонула на мелководье в районе моря с большим количеством наших кораблей, да и еще во время учений.
«Курск» должен был стрелять практической торпедой по отряду кораблей во главе с флагманом флота, атомным крейсером «Пётр Великий». После второго взрыва на подлодке этот огромный корабль тряхнуло так, что у членов экипажа подогнулись колени. Но
никто из руководства Северного флота, которое находилось на крейсере, не придал значения ни взрыву, ни тому, что «Курск» так и не произвел стрельбу и не вышел на связь. Спустя почти два часа после катастрофы «Петр Великий» просто ушел из района гибели «Курска». А командующий Северного флота Вячеслав Попов и вовсе улетел с крейсера на сушу – давать пресс-конференцию.
На тот момент в командном пункте Северного флота уже знали, что с «Курском» случилось ЧП.
Но подлодку объявили аварийной только в 23:30, то есть спустя 12 часов после взрывов. Спасательный корабль «Михаил Рудницкий», на бумаге задействованный и в этих учениях, вышел из базы с двумя подводными аппаратами на борту только в ночь на 13 августа. До места гибели «Курска» он добрался только в 10 утра.
Подводники тогда еще были живы. Некоторые из них вели записи на листах, вырванных из вахтенного журнала. Фиксировали обстановку на борту и писали послания своим родным и любимым. Широкую известность получила записка капитана-лейтенанта Дмитрия Колесникова, в которой он признавался в любви жене, а также передавал привет близким и просил не отчаиваться.
А еще моряки отчаянно стучали каким-то металлическими предметами по межотсечной переборке «Курска», подавая сигналы SOS.
Руководство флота знало об этих сигналах.
Но спасти моряков не получалось. Спасательные аппараты «Рудницкого» постоянно ломались и долго не могли погрузиться под воду. Потом несколько раз погружались, но так и не смогли пристыковаться к комингс-площадке – так называется конструкция над люком подлодки, предназначенная для ее стыковки со спасательным аппаратом. Дело в том, что у «Курска» был еще один конструктивный недостаток – опорное кольцо комингс-площадки было утоплено в палубу надстройки, а должно наоборот выступать. Ни флот, ни конструкторское бюро «Рубин», проектировавшее «Курск», не проверяли возможность стыковки спасательного аппарата с подлодкой – это следует из результатов испытаний «Курска».
Почему отказались от помощи американцев?
Страна узнала о ЧП только 14 августа, спустя двое суток после аварии. Но вместо того, чтобы сказать людям правду, военные и власти с самого начала решили лгать. Лгать под прицелами телекамер, вселяя всей стране – в том числе и близким подводников – ложную надежду.
В пресс-службе ВМФ врали, что «Курск» лег на дно, но его экипаж жив и с ним есть связь, и на подлодку подаются воздух и электричество. А например Главком ВМФ Владимир Куроедов врал, что кислорода на «Курске» может хватить до 25 августа и что огромную подлодку якобы смогут поднять на поверхность при помощи бандажных ремней, если с глубоководными аппаратами ничего не выйдет. А еще адмирал быстро нашел внешнего врага, якобы ответственного за трагедию – запустив насквозь лживую версию о столкновении «Курска» с натовской подлодкой.
Военные отказывались признаться в своем бессилии. То ли из гордости. То ли боясь потерять погоны. То ли надеясь на авось. Поэтому – врали. Ровно как советские власти врали в 86-м после аварии на Чернобыльской АЭС, пытаясь убедить себя, свой народ и весь мир, что все в порядке, что ничего не случилось.
Не признавая своего бессилия, военные и российские власти отказывались принять иностранную помощь для спасения моряков «Курска». Ее еще 14 августа, сразу как только флот объявил о ЧП, предложили Англия, Норвегия и США. Но Россия от помощи отказалась. Вице-премьер Илья Клебанов заявил, что технические возможности нашего флота не хуже американских – мол, сами справимся.
15 августа сигналы SOS, которые три дня подавали подводники, прекратились.
16 августа Россия все-таки приняла иностранную помощь. Утром 21 августа норвежские водолазы вскрыли люк отсека живучести. Спасать на «Курске» уже было некого, все 118 членов экипажа были мертвы. После этого Илья Клебанов заявил, что правительству якобы уже 14 августа было понятно, что на «Курске» живых нет, мол оставалась лишь небольшая надежда, что в отсеке живучести сохранился воздушный мешок. И даже если Россия сразу приняла бы иностранную помощь, норвежские водолазы бы не успели.
Страна, всю неделю следившая за трагедией в Баренцевом море по телевизору, была в шоке. В России на тот момент еще была журналистика – и было кому задавать неудобные вопросы власти. Эти вопросы были адресованы Владимиру Путину. Еще вчера он во многом благодаря СМИ стал президентом, а сегодня журналисты самых разных направлений объединились в яростной атаке на власть, которая потратила драгоценное время на демонстрацию показной деловитости и неделю врала людям.
Ложь молодого Путина
И Путина было за что критиковать. Он узнал о ЧП утром 13 августа, на вторые сутки после аварии. В тот момент он был в своем первом президентском отпуске в Сочи. Как вспоминал сам Путин, ему позвонил тогдашний министр обороны Игорь Сергеев, рассказал, что лодку потеряли, но уже обнаружили и спасательная операция идет даже оперативней, чем предписывают инструкции. Сергеев рекомендовал президенту остаться в Сочи. Путин вспоминал, что сначала хотел вылететь на место аварии, но потом решил не мешать профессионалам работать – и остался. Никаких заявлений президент делать не стал и никак происходящее не комментировал. Военные несколько дней вешали ему лапшу на уши, что спасательная операция идет по плану – и Путина это устраивало. Он прервал отпуск только 18 августа – видимо, это стало реакцией на волну жесткой критики в его адрес. Неподконтрольные государству российские СМИ на тот момент уже вовсю пересказывали подробности его активного отдыха в Сочи – как Путин катался на водном мотоцикле, пока подводники умирали на дне моря. А зарубежные издания писали, что авария нанесла колоссальный ущерб имиджу России, ее флота и Путину лично.
И Путин лично принялся свой имидж спасать. Транслируя удобную ложь военных всей стране.
Он рассказывал, что спасательная операция началась через 4 часа после трагедии, хотя она началась на самом деле спустя 29 с половиной часов. Он рассказывал, что у флота были все спасательные средства и они были исправны. Что военные делали все возможное для спасения подводников. Что главной проблемой оказалось отсутствие водолазов-глубоководников на флоте. И Всё это было неправдой.
22 августа, на следующий день после того, как норвежские водолазы вскрыли подлодку, Путин приехал в поселок Видяево Мурманской области. Там базировался «Курск» и там же жили моряки со своими семьями. В видяевском Доме офицеров президент встретился с родственниками погибших. Они были готовы разорвать его. В зале плакали дети. Жены, матери и сестры подводников. Все они требовали поднять подлодку, они кричали, что их мужья, сыновья и братья еще живы и задыхаются в отсеках «Курска». Люди требовали объяснить, почему медлили с иностранной помощью. Упрекали Путина и командование Северного флота в том, что произошла эта трагедия, и в том, что им не сообщали всю правду.
Последствия
И президент нашёл, что им ответить.
Во-первых, он сказал, что катастрофа, случившаяся с «Курском» – это следствие 90-х. Мол за те 100 дней, что он президент, он готов ответить, а за предыдущие годы и сам хотел бы задать вопросы другим. Отчасти, в этом была правда – Путин не был виноват в разрухе, которая царила во флоте на тот момент, когда его избрали. Вот только Путин за все годы своего дальнейшего правления так разруху в стране и не устранит, максимум, замаскирует ее местами – но кивать на 90-е будет постоянно.
Во-вторых, Путин заявил, что родственникам погибших будет выплачено среднее жалованье офицера за десять лет вперед, а еще – семьям подарят квартиры в Москве и Питере.
Подводники жили крайне бедно – лейтенант получал две с половиной тысячи рублей в месяц, мичман – две тысячи, притом что килограмм мяса, например, стоил 70 рублей. Поэтому настроение зала изменилось, когда Путин сказал про компенсации.
Видимо, тогда, в видяевском Доме офицеров, Путин понял, что горе и память имеют цену. Что можно купить молчание людей, тем более если они доведены до нищеты. Ну а дальше – большие компенсации станут нормой – власть будет выплачивать их каждый раз после резонансных трагедий. Так будет после Беслана, после терактов в Волгограде, шутинга в Керчи и в Казани. Развязав войну в Украине, Путин сразу пообещал семьям погибших военных единовременную выплату почти в 7 с половиной миллионов рублей и ежемесячную компенсацию. Чтоб молчали.
Это не единственный вывод, к которому пришла российская власть после той страшной трагедии. После «Курска» Путин начал борьбу за полный контроль над СМИ – чтобы больше не было такого, что его на всю страну критикуют по телевизору. С ОРТ – сегодня это «Первый канал» – был уволен Сергей Доренко. В последнем выпуске своей «Авторской программы», посвященном «Курску», он показал, в каких условиях жили подводники и резко раскритиковал Путина, упрекая его во лжи и в попытках оправдаться за гибель моряков. Кстати, Доренко как-то вспоминал, что
когда встреча Путина с родственниками моряков закончилась, президент якобы позвонил на ОРТ. И обвинил журналистов в том, что они «наняли, шлюх и посадили их в зал», чтобы эта массовка его, Путина, критиковала.
Доренко даже доказывал Путину, что в Доме офицеров он правда разговаривал со вдовами подводников.
Но увольнением Доренко всё не ограничилось. Потом был силовой захват НТВ, методичное усиление цензуры – все это привело к тому, что в России сегодня фактически нет журналистики. Контроль над СМИ, в свою очередь, позволил Путину контролировать и всё российское общество.
И общество, простив Кремлю равнодушие к гибели подводников и ложь вокруг трагедии, само помогло Путину взять в свои руки целую страну. Мы просто передали ответственность за страну вождю, который обещал изменить Россию к лучшему. Закрыв глаза на ложь вокруг «Курска», мы стали закрывать их потом постоянно – когда нам рассказывали, что «их там нет», что пенсионный возраст не повысим, что конституцию менять не будем. Значительная часть общества закрывает их и сейчас, когда по телевизору рассказывают, что Россия не бомбит украинские города. Путин еще тогда, во время «Курска», почувствовал эту гражданскую безответственность – он понял, что пипл схавает всё.
Что стало с виновными в гибели подлодки
Когда обществу было уже давно наплевать на «Курск», журналистка «Новой газеты» и моя коллега Елена Милашина продолжала писать о трагедии. Она годами развенчивала официальную версию трагедию, которую придумала российская власть и с которой смирилось российское общество.
Согласно официальной версии как-то выходило так, что никто не виноват. А раз никто не виноват, то и наказывать некого. Уголовноедело по факту гибели «Курска» было прекращено в 2002 году – за отсутствием состава преступления. Владимир Путин лишь уволил из флота несколько офицеров – и то не конкретно за «Курск», а просто за какие-то абстрактные «серьезные упущения» в организации деятельности флота. Это был первый случай, когда Путин подменил собой правосудие – потом это станет конечно же уже нормой. При этом главные виновники трагедии устроились хорошо: бывший командующий Северным флотом Вячеслав Попов стал сенатором, бывший начштаба флота Михаил Моцак – первым замом полпреда президента в Северо-Западном федеральном округе.
Из этой трагедии власть сделала не те выводы. Подлодки проекта 949А «Антей», к которому относился и «Курск», продолжают и по сей день спускаться под воду со всеми их конструктивными недостатками. Эти подлодки считаются важнейшей составляющей нашего боевого потенциала.
Спустя 22 года после трагедии на Северном флоте по-прежнему нет ни одного современного спасательного судна с глубоководными водолазными комплексами. Российские подводники продолжают ходить в море без надежды на спасение.
