Вы читаете текстовую версию видео Разбора
Нулевые. Эпоха неограниченной свободы, бума потребительства, взрывного роста рынка гаджетов и технологий, когда всё казалось доступным и возможным. Новейшая техника, мобильные телефоны – кнопочные, «раскладушки», первые сенсорные. Электронные книжки, GPS-навигаторы. Историческая презентация первого iPhone. В январе 2007 года Стив Джобс сказал: «Я с нетерпением ждал этого в течение двух с половиной лет. Сегодня Apple собирается переизобрести телефон». Представлял ли тогда Стив Джобс, что он не просто переизобрел телефон, а открыл целую новую эру технологий и бизнеса? Тогда же миру был представлен феномен социальных сетей – это прежде казалось немыслимым, но теперь вдруг стало возможным найти практически любого человека практически в любой точке планеты. В 2004-м был создан Facebook, крупнейшая мировая соцсеть. В 2005-м – YouTube, почти заменивший в наше время телевидение. На это же время пришелся расцвет гламура, современного искусства, глянца.
Россия не отставала от остального мира – мы догоняли дерзкое, самобытное время. В Москву потоком хлынули иностранные деньги, инвестиции международных компаний. В масштабных архитектурных и реставрационных проектах в столице участвовали иностранные архитекторы, например, Норман Фостер и Фрэнк Уильямс. В музеях чуть ли не каждый месяц открывалась какая-нибудь новая европейская художественная или фото-выставка. Создавались новые рабочие места. Манили новые направления для путешествий. Наверное, никогда мы не были так близки к отмене виз с Европой, как тогда. Вспомним высказывания Дмитрия Медведева времен его президентства о том, что у России есть хорошие шансы выйти на безвизовый режим с Евросоюзом в ближайшие годы, тогда совсем не казались чем-то из области фантастики.
Более того тогда Путин даже говорил, что России готова и вовсе присоединиться к НАТО! Представляете себе такое сейчас?
Россия – это часть европейской культуры. С трудом представляю себе НАТО в качестве врага.
В. Путин в интервью
Тогда ещё невозможно было даже представить, что в 2022 году он будет практически в открытую с этим НАТО воевать. А Медведев выскажет иную мысль по поводу виз:
Европейские начальники достали русофобским кудахтаньем про шенгенские визы гражданам нашей страны. Пусть уж быстрее введут полный запрет на их выдачу.
Д. Медведев в своём телеграм-канале
А вспомним предвыборную речь Медведева, где он заявил очевидное, но столь необычное для сегодняшней России: «Свобода лучше, чем несвобода». Принцип, который, как говорил тогда Медведев, является основополагающим для любого современного государства, которое стремится к достижению высоких стандартов жизни.
Не только в России – но и в мире начинается вполне объяснимая ностальгия по нулевым. По эпохе предсказуемости, возможностей жить и развиваться. В конце концов – по нормальности. Как мы пришли к тому, что имеем сейчас? Если все было так прекрасно – то в какой момент всё пошло не так?
«Изобильные» нулевые в России принято ассоциировать с Путиным, и это понятно. Путин занял пост президента в 2000 году после отставки Бориса Ельцина. И ровно после этого в Россию ворвались европейские гиганты, быстро приучившие россиян к достойному соотношению цена-качество. Шведская IKEA, немецкий Metro Group, французский Леруа Мерлен, французский же АШАН – главный продуктовый гипермаркет следующих десятилетий в России. Долгожданные H&M, GAP, магазины испанских, немецких, американских брендов начали открываться по всей стране – от Москвы до Хабаровска. В стране обосновались представительства и даже фабрики автомобильных гигантов – Volkswagen, Toyota, Mazda, Nissan. Сотни тысяч людей получили рабочие места. Спустя год после первой презентации iPhone знаменитый «телефон будущего» официально приехали к нам. Все, что мы с придыханием видели за границей, теперь оказалось и у нас, в России!
Была ли в этом персональная заслуга Путина? Сегодня все понимают, что нет. Энергоносители сыграли колоссальную роль в росте российской экономики в нулевые. Спрос на нефть и газ, экспортируемые из России, в те годы был колоссальным, цены – заоблачными. Однако кого из россиян тогда волновало, откуда бабки. Казалось, что счастье потребления будет длиться бесконечно. И россияне, измученные нищетой 90-х, просто расслабились. Да и все вокруг способствовало этому!
В те годы мы как страна были ориентированы не на строительство «забора» между Россией и остальными странами, а на его «снос» – на сотрудничество. Можно ли сейчас представить: в начале нулевых коллаборация «Первого канала» и украинского «Интера» снимала знаменитые новогодние мюзиклы с российскими и украинскими артистами – «Золушка», «За двумя зайцами». Потом их крутили каждый Новый год после «Голубого огонька». В одном кадре – Андрей Данилко, Алла Пугачева, Максим Галкин. В другом – Андрей Данилко, Николай Басков, Лолита и Валерий Меладзе. А в 2009 году в Россию впервые пришло «Евровидение». После победы Димы Билана, на конкурсе в Москве Россию представляла украинка Анастасия Приходько с украинской песней «Мамо».
Мегапопулярная не только у нас, но и в Европе, группа «Тату» собирала многотысячные стадионы. Поцелуи на сцене, выступление в футболках «Хуй войне» на американском телеканале NBC стали дерзким пацифистским высказыванием девушек против ввода войск США в Ирак.
Мы уверены, что Россия нас поймёт
– сказали тогда участницы группы.
Спустя почти 20 лет выяснилось, что ничего Россия не поняла. И, например, нынешняя депутат Госдумы из «Единой России» Татьяна Буцкая вообще уверена, что в «увлечённости молодежи веяниями ЛГБТ» – виноват именно музыкальный дуэт «Тату» из прошлого.
Никогда в жизни в нашем детстве не приходило в голову, что девочка с девочкой, пока не вышли «Тату», и стали девочка с девочкой за руку, потому что их видели, потому что на каждом канале, их везде крутили.
Татьяна Буцкая
А что происходило с бизнесом в то время? Гонка капиталов – миллиардеры регулярно мерились своим состоянием и длиной яхт, соревновались, кто запрыгнет повыше в списках Forbes. В новейшей истории России 2000-е были самым благоприятный периодом. А в какие-то годы, по оценкам экспертов, наша страна даже могла соперничать c Китаем по темпам экономического роста. И если в начале 2000-х годов в стране существовало около 25 крупных компаний, то к 2007-му их число выросло более чем в 10 раз. 250!
Предприниматель Сергей Полонский, один из богатейших людей России до финансового кризиса 2008 года, стал автором крылатой фразы, которая хорошо описывала атмосферу, царившую в российских элитах того времени: «У кого нет миллиарда, могут идти в жопу».
Впрочем, долго сосуществовать мирно с бизнесом государство не смогло (вспомним о том, что этот самый Полонский лишился всех миллиардов не без хищного участия государства). Вспомни и «дело ЮКОСа», когда Путин, испугавшись политических амбиций богатого человека, посадил его за решётку, и раздербанив огромную компанию, отдал её своему другу Игорю Сечину.
Если в 90-е в стране был проведен ряд реформ, уменьшающих роль государства и регулирование в деловой среде, то с 2004 года начался обратный процесс – многие реформы были свернуты, новых не ожидалось. Государство все смелее вмешивалось в деловые процессы, забирая инициативу у частного бизнеса в свои руки. В этот период начал формироваться образ той российской экономики, которую мы имеем сейчас. Ее с величайшей натяжкой можно назвать государственным капитализмом, скорее это уже госплан. А скоро уже и вовсе военная экономика.
Впрочем, 2000-е стали прологом не только к нынешней модели экономики. По сути, они взрастили и новую модель контракта между обществом и властью.
В августе 2000-го, спустя полгода после прихода Путина к власти, в Баренцевом море потерпела катастрофу атомная подводная лодка «Курск» – все 118 членов экипажа погибли, это крупнейшая трагедия в послевоенной истории советского и российского подводного флота.
«Курск» стал настоящим памятником предательству и цинизму. Родина просто пожертвовала выжившими моряками – чтобы сохранить репутацию всемогущей и несокрушимой. 23 человека, которые выжили на лодке после взрыва и укрылись в отсеке «живучести», подавали сигнал SOS и стучали металлом о металл перегородки «Курска» несколько дней. Военные знали об этих сигналах. У России не было оборудования, чтобы состыковаться с «Курском», но оно было у других стран. Свою помощь нам предложили Норвегия и Англия, но Россия от нее отказалась. Все члены экипажа погибли. 12 августа, в день, когда «Курск» затонул, Путин уехал в отпуск в Сочи. И до 18 августа его не прервал. А позже в сентябре в интервью CNN на вопрос, что случилось с подводной лодкой «Курск», с ухмылкой ответил: «Она утонула». Уголовного наказания за смерти людей никто не понес. А ответов на многие вопросы – например, можно ли было спасти подводников, находящихся, в девятом отсеке, и кто виноват в чудовищной трагедии – страна не получила до сих пор.
Спустя два года прездентство Владимира Путина омрачила новая трагедия. В октябре 2002-го террористы захватили театральный центр на Дубровке в Москве. Группа вооруженных бандитов взяла в заложники более 900 зрителей и участников мюзикла «Норд-Ост». Центральным требованием террористов был вывод федеральных войск из Чечни. Через три дня силовики начали операцию по освобождению заложников и и в полшестого утра применили некий «усыпляющий» газ, состав которого власть отказывается назвать до сих пор. Из соображений секретности медиков и спасателей тогда не предупредили заранее, а милиция не расчистила окрестные улицы. «Скорые помощи» прибыли к Театральному центру лишь через час после начала операции.
О применении газа власти сообщили только спустя 6,5 часов! Все это время врачи даже не знали, от чего надо лечить людей.
Эвакуация пострадавших, находящихся без сознания под действием газа, растянулась на полтора часа, причем спящих людей выносили не квалифицированные медики, а милиционеры и спецназовцы. И складывали их штабелями на земли, а затем заносили в автобусы. Из-за неправильного положения тел у многих возникла асфиксия. То есть удушье. Заложники умирали, так и не проснувшись.
По разным данным, в результате теракта тогда погибли от 130 до 174 человек, 119 из них умерли уже после после освобождения.
В 2011 году ЕСПЧ удовлетворил жалобу выживших заложников и родственников погибших: они обвиняли власти России в «необоснованном применении силы, неоказании заложникам своевременной медицинской помощи и недостаточно эффективном расследовании теракта».
Согласно постановлению Страсбургского суда, Россия нарушила вторую статью Европейской конвенции по защите прав человека – «Право на жизнь».
1 сентября 2004 года – новая беда, страшнейшая трагедия нашей страны. Террористы захватили школу №1 в Беслане, заминировали спортивный зал и три дня удерживали в нем более тысячи заложников – детей, родителей, учителей. С самого первого часа власти не называли реальную цифру заложников, кратно занижая количество удерживаемых в школе людей. В результате боевой операции погибло более 300 заложников.
И вновь ЕСПЧ постановил, что российские власти несут ответственность за гибель заложников.
Именно эти трагедии, пришедшиеся на первые годы правления Путина, и запустили процесс «закручивания гаек» в стране. Дело в том, что жертвы этих трагедий не сидели на месте, а требовали и добивались правды. И правда эта оказывалась слишком болезненной для российского президента.
В последующие годы в стране были отменены губернаторские выборы, свернуты многие гражданские свободы, введена полномасштабная цензура. И общество спокойно проглотило эти нововведения. Потихоньку, одна за другой, из нашей повседневности пропадали привычные возможности оставаться несогласными с генеральной линией государства, и российское общество по сути, это принимало. Сейчас модно говорить о том, что в 2000-е, после всех этих бед и потрясений, россиянам был предложен контракт: безопасность в обмен на свободу. Однако огромное количество страшных происшествий в последующие годы наталкивает на мысль, что эта формула контракта – неполная, было в ней еще что-то. А что же? Да тут вам ответит любой пенсионер и почти любой школьник, особенно за границами МКАДа: пресловутая стабильность. За жирный период нулевых российское общество привыкло к этой самой стабильности, она стала ассоциироваться персонально с Путиным и распрощаться с ней оказалось не так-то просто. Проще оказалось распрощаться со правами и свободами.
Однако жизнь показывает нам, что эта сделка оказалась дутой. А выбор – дьявольским. Нас с вами, российский народ, попросту кинули. То есть сначала отобрали свободу – теперь отняли и саму стабильность. И отстоять ее уже никак нельзя – ведь от своих прав, суда там и свободы слова, мы с вами отказались в первую очередь.
И здесь, конечно, хочется грустно спросить: И где теперь потребительский рай? Где европейские прогулки? Где концерты и выставки европейских звезд? Где дешёвые кредиты? И Доступное жилье?
Где будущее нынешних 20-, 30- да и даже 40-летних? Посмотрите и оцените, какое наследство оставляют им те, кто получил в нулевые от жизни все, что хотел, но по сути оставил после себя выжженное поле.
Сможет ли новое поколение не повторить ошибок своих родителей? И передать своим детям в наследство мир, в котором можно будет счастливо жить, а не задохнуться? Мир без компромиссов со здравым смыслом.
Продолжение следует.
Этот материал был создан при поддержке онлайн-платформы dekoder, издания The Moscow Times и телеканала Дождь.
