Второго ноября на линии соприкосновения в районе села Сватово близ Макеевки был фактически уничтожен батальон мобилизованных из Воронежской области. Об этом сообщили многие российские СМИ, а советник главы МВД Украины Антон Геращенко даже опубликовал видео с пленными россиянами.
Информация, которая просачивалась все эти дни с линии фронта, говорила о том, что российское командование вовсе не спешит отводить уцелевших с передовой, а, напротив, посылает под обстрелы все новых и новых мобилизантов, пытаясь прикрыть прорехи в обороне.
Все это корреспонденту «Продолжение следует» подтвердили родные воронежцев, попавших в мясорубку под Сватово.
Шестого ноября 2022 года они добились встречи с губернатором региона Александром Гусевым, который пообещал «разобраться в ситуации». Но вплоть до 10 ноября официального ответа на свое письмо люди так и не получили. 10 ноября они снова пришли в обладминистрацию, снова написали обращение на имя губернатора и в военную прокуратуру. Не рассчитывая особо на помощь должностных лиц, воронежцы приняли решение придать огласке детали происходящего под Сватово.
Фамилии обеседников и их родных, находящихся сегодня на передовой, имеются в редакции. Но по их просьбе, мы пока их не публикуем.
Евгений К.:
— Мой брат Алексей уже давно живет в Воронеже, но зарегистрирован в родном селе, в Павловском районе. Туда его и позвали для вручения повестки. У него хорошая работа в автосервисе, но где-то год назад он потерял свой военный билет. Так вот, когда он приехал за повесткой, ему в Павловске сделали новый «военник», минут за сорок — в промежутке с 21 до 22 часов. А потом сказали, что заберут «хоть в трусах, хоть в тапочках» — он во время «срочки» был сержантом, охранял военные грузы, перевозимые по «железке», может быть , поэтому ему деваться было некуда, забрали бы по-любому…
Андрей Х.:
— Моего брата Александра мобилизовали 16 октября 2022 года. Он сам примерно на 30 тысяч купил себе амуницию, аптечку, занял эти деньги, чтобы пойти по повестке. Примерно две недели он находился в расположении воинской части на улице Матросова, их возили в поля на подготовку. Заставляли рыть окопы, стреляли они там из автомата, преодолевали полосу препятствий. Типа: «Вспышка слева!», «Вспышка справа!». Потом его вместе с другими, кто из Воронежа, отправили в город Валуйки Белгородской области. Там их пересадили из автобуса в КАМАЗ, а все личные вещи и телефоны остались в том автобусе, на котором они приехали. 1 ноября привезли под Сватово, хотя изначально во время сборов говорили, что все они будут охранять какие-то склады под Джанкоем в Крыму. «Никакого «передка» у вас не будет, вы мобилизованные».
Приехали под Сватово — приказали им окапываться. На 30 человек дали одну лопату — кто-то копал кружкой, кто-то — ножом, кто-то — палкой.
Командиры развернулись и на этих же КАМАЗах уехали якобы за их вещами в Валуйки. Не прошло и 40 минут, как начался обстрел со стороны ВСУ. А через два часа — еще и со стороны войск РФ.
Из роты в 150-200 человек (большинство были воронежские), их осталось всего восемь, эти выжившие пролежали сутки под обстрелом. После того, как все чуть-чуть поутихло, ребята стали отползать, и так отползали трое суток. Все это время они находились без связи и без командира. Прошли порядка 30-35 км, зашли в одну деревеньку, постучались в крайний домик к какой-то бабушке, попросились на ночлег, она не отказала. Приютила она их, накормила. От нее они и позвонили домой первый раз. На утро следующего дня их забрали на КАМАЗе какие-то офицеры, не то, которые их привезли из Валуек… И отвезли обратно в Сватово. Им дали понять, что в этой войне они никто, они нигде не числятся, а номер джанкойской воинской части, куда их изначально обещали направить (и куда они приписаны), вообще в реестре воинских частей России не значится. Там номер времен СССР, то есть часть, выходит, фейковая.
В Сватово ребята находились до вечера, туда свезли всех выживших в той самой бойне, куда угодил мой брат. Насколько мне известно, из четырех рот мобилизованных (около 500 человек – прим.ред.) осталось 123 выживших. Из них начали собирать группы по 20-30 человек и отвозить обратно на передовую.
На третий день из села и Сашу отправили на передовую, их сразу же и обстреляли. Они как-то ушли от стрельбы, еще день они походили по посадкам, их снова подобрали и опять притащили в Сватово. Когда их снова начали готовить к возвращению на «передок», группа, где был мой брат, отказалась. Их долго держали под прицелами автоматов, угрожали расстрелять как дезертиров. Оттуда трудно куда-то достучаться: связи нет, один кнопочный телефон всех, интернета нет, военная прокуратура далеко.
На данный момент их осталось живых 50 человек. Брат звонил мне час назад (примерно в 16 часов по Москве 10 ноября – прим. ред.) и сказал, что половина их них куда-то пропала — якобы какой-то полковник их забрал и сказал, что везет в тыл. А наши 25 оставшихся сейчас прячутся от обстрелов в подвале какого-то заброшенного дома под Сватово. Дроны висят над ними целыми днями, минометные обстрелы… Мы хотим, чтобы ребят отправили, как обещали изначально, в Крым, а еще лучше — домой. Сейчас мы все снова написали обращение к губернатору Александру Гусеву и в военную прокуратуру, но к губернатору все мы обращались уже, 6 ноября 2022 года, передали лично ему обращение. И за 4 дня с нами никто не вышел на связь, и никаких действий по возвращению домой наших ребят предпринято не было.
Надежда Х.:
— 8 ноября в 7-30 Саша позвонил мне из Сватово и сказал : «Мама, все хреново, но если придет на меня «похоронка», не верь, мы пока живые!» И добавил: «Нас тут вообще не должно быть, мы должны быть в Джанкое». Рядом с ним его друг — Алеша К. Когда ребята говорят нам, что они живы, кажется, что рядом с ними кто-то стоит и угрожает оружием. А через полдня сын снова звонит и говорит уже свободнее: «Мама у нас все настолько х…во, что аж страшно».
Кристина Г.:
— Там у меня находится брат Анатолий К., он тоже сейчас в Сватово, их 9 человек сидит в подвале — прячутся от обстрелов. Они чудом спаслись с передовой, сбежали просто — кто раздетый, кто разутый. Он мне назвал командира — это подполковник Борисенко, который их попросту бросил.
Ольга П.:
— Мой родной брат Алексей, 39 лет ему, сейчас находится там, под Сватово. 1 ноября он был отправлен из воронежской воинской части, где проходил подготовку, в зону боевых действий, целую неделю от него не было новостей, и буквально вчера он позвонил жене. Сказал ей, что попал не туда, куда обещали изначально — не в тыл для охраны каких-то объектов, а именно на «передок».
Из его роты в 120 человек тогда осталось в живых 70 человек, остальные погибли или пропали без вести. Попросил меня: «Попытайтесь вытащить нас отсюда».
И еще буквально час назад он позвонил снова и уже прямо умолял: «Сестренка, вытаскивай меня отсюда! Нас сейчас отправляют на первую линию». Голос у него был словно вопль ужаса…»
Лилия К.:
— Мой сын Евгений сегодня связывался со мной, сказал, что он находится в расположении первой роты 3-го батальона 362-го полка. Хотя они должны были быть в Джанкое. До сих пор их не поставили на довольствие, мы стучимся во все инстанции, но на сегодня они считаются пропавшими без вести. Они там без еды, воды, спят просто на земле, их подгоняют сзади автоматами и тащат на передовую. Им так и сказали: «Вы мясо, которое отсюда не выйдет!»
Сын просил помощи, а иначе мы все их больше не увидим. Вместо короткой передышки наших ребят заставляли выносить с поля боя своих убитых товарищей… Мы слышали, что Курский губернатор забрал своих ребят с передовой, а от нашего — тишина.
Максим ЯКОВЛЕВ
