После 24 февраля многим семьям пришлось изменить отлаженные графики образования своих детей. Кто-то переехал в другую страну, кто-то остался в России, но решил перевести своих детей на семейное образование подальше от уроков пропаганды. Как справляются дети и родители с выстраиванием нового образовательного вектора в изменившихся условиях? Такой вопрос «Продолжение следует» задало нескольким семьям.
Алина. Дочери Вика, 8 лет и Катя, 6 лет. Германия
Когда Россия напала на Украину, и наш родной город Ирпень разбомбили, мы чудом выехали в Винницу. Семью, которая выезжала из Ирпеня через несколько часов после нас, расстреляли в машине вместе с детьми. Это была третья неделя войны. Наша украинская школа запустила онлайн-уроки, и мы, уже будучи в Виннице, между воздушными тревогами занимались по Zoom. В Германию мы переехали 17 марта.
До войны обе наши девочки ходили в частную школу: младшая в детский сад при этой школе, а старшая — во второй класс. У них были уроки с 8 до 13 и продленка с выполнением уроков и кружками (разные виды спорта, дополнительный английский, шахматы, робототехника, искусство и т.д.). У младшей, точно так же, после садика были развивающие кружки и логопед по совету невролога.
В какой-то момент я поняла, что больше не могу, не выдерживаю при каждой воздушной тревоге думать про то, как к нам в дом залетает ракета и мы погибаем, я решила с детьми переехать в Германию.
Переехав в Германию, в город Клеве, мы продолжили заниматься онлайн, пока я не устроила детей в немецкую школу.
Было очень сложно. Я не знаю немецкого, я не понимаю куда идти и что делать. Дети не хотят играть на площадке с другими детьми, потому что они не могут с ними разговаривать.
Со школой нам помогла знакомая. Она узнала, в какую школу украинских детей берут без проблем. Это оказалась школа Монтессори. Я написала администрации школы email, и спустя пару недель Вика пошла в эту школу.
С садиком было сложнее, ведь в городе Клеве с садиками, как и с педиатрами, большие сложности, очень мало мест. Я выписала несколько садиков в округе, и пошла вместе с Катей разговаривать с администрациями. Обошла несколько садов. Всюду слышала: «У нас нет свободных мест. Регистрируйтесь на сайте Kita и заполняйте форму. Ждите, когда вас пригласят».
Но Кате на тот момент было 6 лет, и это был последний год садика. Я понимала, что нам сад нужен всего на 2 месяца. В Германии дети идут в школу с 6 лет.
Однажды в очередном садике я случайно услышала, что мама забирает ребенка и разговаривает с ним на русском языке. Я попросила ее помочь. Она стала переводить воспитателю, что нам садик нужен всего на 2 месяца. И вдруг воспитатель сказала, что у них, оказывается, есть место для одного украинского ребенка (хотя до этого она мне говорила, что мест нет). В итоге, у меня получилось устроить Катю в сад.
Украинское онлайн-обучение с началом немецкой школы мы прекратили. На кружки никуда не ходим. И даже к логопеду я не могу попасть с младшей, хотя в Украине невролог говорила, что это для Кати обязательно (она начала поздно говорить и сейчас все еще плохо разговаривает). Дело в том, что семейный врач не может выписать направление к детскому логопеду, это делает педиатр. Педиатров мало, к ним просто так на прием не попасть, только через специальные организации, такие как Caritas. Но и педиатр не даст направление к логопеду – до тех пор, пока ребенок не знает немецкий язык. В итоге потеряется 1-2 года и отставание в речи будет еще серьезней.
Онлайн-логопед в нашем случае не подходит. А в Украину ехать и там заниматься – опасно.
Словом, даже самые элементарные вопросы в чужой стране решаются очень сложно. Особенно если они касаются детей.
После окончания садика, я устроила младшую в ту же школу Монтессори. Но учебный год начался с трудностей. Катя не хотела идти в школу, она не понимала, что ей говорят и как там все устроено. Первоклашкам и в своей-то стране очень сложно перестроиться и привыкнуть к школе и урокам, а в другой стране сложнее в разы.
Старшая более адаптивная, она без проблем влилась в коллектив в школе, к тому же у нее в классе есть несколько детей, говорящих на украинском и русском.
С учетом того, что в Германию приехало много украинцев, нам было с кем общаться и гулять вместе. В немецкой школе для детей организовали отдельные занятия по немецкому и математике с русскоговорящим учителем. Также благотворительная организация SOS Kinderdorf проводит консультации для украинцев, там можно задать вопросы по обустройству и оформлению в Германии, это очень помогает разобраться в системе.
Немцы очень стараются помочь украинцам с адаптацией, и за это им огромное спасибо! Но все равно морально тяжело. Всё по-другому, дети скучают по дому, по друзьям, родным и папе.
Постоянно спрашивают: «А папа жив? Давай мы ему позвоним. Когда мы домой вернемся?»
В Германии классные руководители к украинским деткам относятся нейтрально. Без особого энтузиазма. Но школа создала для родителей занятия «Как делать уроки с ребенком», чтобы ответить на вопросы по организации учебного процесса, где какие папки и тетради, где написано ДЗ на неделю, как его выполнять, когда сдавать.
Старшая успевает делать домашнее задание, периодически я ей помогаю с переводом немецких слов.
Младшая протестует, не хочет делать, не понимает. Я сижу с ней за уроками, пока не сделает. Ребенку сложно.
Все, кто приехал в Германию, обязаны посещать интеграционные курсы. Как оказалось, на них надо записываться самостоятельно, об этом никто мне не сообщил. После записи на курсы надо ждать еще несколько месяцев, пока наберется группа и освободятся учителя. Сейчас у них не хватает помещений и учителей из-за большого количества приехавших. Курсы идут минимум четыре дня в неделю по четыре часа, на курсы нельзя приходить с детьми, а с продленкой в школе трудности. Продленка платная, попасть на продленку крайне сложно. И я не знала, как это совместить. С одной стороны, немцы требуют обязательного посещения курсов, с другой – я не могу посещать их из-за того, что не с кем оставить детей. В итоге мне повезло: у меня получилось устроить детей на продленку до 13:15.
В Германии с двумя детьми мне приходится без отдыха бегать по всяким инстанциям, курсам, заполнять тонны бумаг для очередного оформления чего-то. Но я понимаю, ради чего я на это пошла.
Елена, дочь Василиса 5 лет. Сербия
Мы очень волновались, когда отдавали дочь в сад в новой стране, где все говорят на неизвестном языке. Но здесь такое доброжелательное отношение к детям, что она ходит в сад с удовольствием, а дома истерики были каждый день. Недавно знакомые спросили: «Почему тебе так нравится новый садик?» Она говорит: «Потому что здесь на нас не орут».
Наталья. Дочери Алина, 12 лет и Майя, 6 лет. Франция
Мне кажется, в Москве я была одной из многих сумасшедших мам, зацикленных на детском образовании. Мы сознательно выбрали район, ориентируясь на близость хороших школ. Все, что возможно было вместить в неделю школьной жизни моей старшей дочери, я старалась встроить в ее и свое расписание – трижды в неделю мы ездили на частные уроки к преподавателю фортепиано, в ее жизни были и капоэйра, и бассейн, и планетарий во Дворце пионеров, и репетитор по английскому. Хорошо, что я в тот момент была в декретном отпуске, все расписание — и моё, и моей младшей дочери, тогда младенца, — было связано с графиком кружков старшей. Я бы охарактеризовала мой московский опыт родительства как крайне тревожный. Я пыталась вникнуть во все – в школьные стандарты и программы, в возможности развития математических навыков, мы ходили с дочкой к нейропсихологу, были приписаны к музейным программам, покупали абонементы на академические концерты и т.д.
Думаю, моя одержимость дополнительным образованием была вызвана неудовлетворенностью системой общего образования в России, а также высоким уровнем ожидания, который диктовала московская среда – знакомство с другими семьями. Самая первая школа мне вообще казалась имитацией образования – она вызывала большую психическую нагрузку, но знаний не давала. Последующие школы при высокой психической нагрузке перегружали ребенка интеллектуально, я искала дополнительное образование в области искусства, театра, чтобы развивать навыки коммуникации. Но в целом школьные системы не были сбалансированными, и казалось важным как-то вмешиваться в этот процесс, контролировать и стараться исправить.
Когда дети пошли в школу во Франции, я сперва очень переживала. Так же, как в Москве, пыталась выяснить, чем школы отличаются одна от другой, какие считаются лучше. Совершенно случайно мы оказались в маленьком городке под Лиллем. Мы жили там, пока не имели постоянного жилья, и решили отдать детей в ближайшие государственные публичные школы. Мы не выбирали их специально, скорее решили, что два месяца нашей временной жизни в этом городке познакомят нас с плюсами и минусами местных школ, а уж к осени мы поймем, что нам нужно и будем выбирать школы осознанно.
Однако местные школы нам настолько понравились, что мы решили задержаться в этом маленьком городке. Я могу лишь поверхностно оценить методику преподавания и выстраивания учебного материала. И пока даже не думаю о том, насколько эффективно местные школы упаковывают и «засовывают» в детей знания. Не уровень знаний оказался главными. Приведу лишь несколько фундаментальный отличий лилльских школ (и возможно, французских в целом?) от московских.
Первое. Учителя тут работают с удовольствием. Среди них есть люди с опытом работы в других областях, но они пришли в школу уже во взрослом возрасте, осознав, что им интересно работать с детьми. Они улыбаются детям, часто садятся на корточки перед малышами, чтобы говорить с ними на одном уровне глаз, искренне стремятся помочь и вместе с родителями придумать, как решить ту или иную трудность. Мы пришли в школы в конце апреля и предупредили, что вероятно, уйдем после лета – при всем при этом с нашими детьми работали так, как если бы мы были самыми желанными учениками. Все понимали, что детям очень непросто, они сменили страну, оставили дом – и каждый спрашивал, как и чем он может помочь.
Второе. Распорядок дня. Дети проводят в школах большую часть дня, с 8:00 или 8:30 до 16:30. В середине дня у них полуторачасовая большая перемена. В это время они обедают (обеды очень вкусные – я не умею так готовить!) и обязательно гуляют в большом дворе. У младших очень много предметов, которые в России мы назвали бы «предметами необязательного цикла». Они ходят в бассейн, у них есть практические занятия, связанные с изучением природы, есть искусство, рисование, урок в библиотеке, музыка, «жизнь класса», где они готовятся к праздникам. Младшие дети учатся четыре раза в неделю – в среду у них выходной. Это замечательная передышка. Можно выспаться, заняться домашними делами, сходить на кружки, к врачу и т.д. У старших в среду сокращенный день, и максимум четыре урока.
Третье. Про радость. Дети ходят на дополнительные кружки – и у меня была возможность посещать открытые уроки. Я была потрясена тем, насколько это про радость. На уроках скрипки с первых дней они играют в оркестре. Начинающие учат самые простые ритмические партии пиццикато на открытых струнах – и затем объединяются с разными инструментами, чтобы сыграть две выученные строки вместе. То, как здорово у всех получается вместе, придает сил и уверенности! Задача освоения инструмента бьется на микрозадачи, и каждая из них доступна ребенку, успех вызывает желание двигаться вперёд.
Про сложности. Язык, конечно, приходит не сразу. Хотя я понимаю, что прошло всего полгода с нашего приезда, и от силы всего три месяца как дети ходят в школу – и они столько знают! Но не всегда получается завести друзей, выстроить общение. С октября с младшей дочерью мы начали ходить на дополнительные занятия в школе для детей из русскоязычных семей. Мы делаем это не только для обучения письму, но и для того, чтобы завести местных русскоязычных друзей и лучше адаптироваться. Но школы нас не торопят и поддерживают. С середины октября у обеих девочек начались дополнительные занятия французским.
В целом я бы сказала, что стала менее тревожным родителем во Франции.
У меня больше доверия к местной системе, я понимаю учителей, я понимаю принципы, на которых выстроена работа школы. Думаю, что со временем, когда дети выучат язык, я буду думать о том, как еще оптимальнее выстроить их образовательный маршрут в новом обществе. Но для начала мы чувствуем себя защищенными, не оставленными наедине с трудностями – и это очень важно.
Татьяна. Сын Ярослав, 16 лет. Черногория
Мы приехали в Черногорию летом. Сын пошел местную школу, общается там со всеми пока только на английском.
Недавно он в школе писал тест по черногорскому языку. Изобразил там… что-то… Учитель вздохнула, погладила его по голове, почесала, как коту, шею под подбородком… Я прослезилась, когда он мне это рассказывал. Всем бы таких милых учителей!
Здесь другое отношение к детям и к их успехам. В русской школе сына всё время ругали за то, что, быстро сделав все задания, он просто рисовал на уроках. А тут восхищаются.
Например, однажды он нарисовал портрет учительницы по черногорскому языку. Ей так понравилось, что она повесила этот портрет в кабинете. А другая учитель предложила детям похлопать Ярославу за это. Так он сорвал аплодисменты за то, за что его раньше ругали!
Сын в восторге от новой школы, учителей и одноклассников. Отродясь с таким удовольствием в школу не ходил. Рассказывает, как учителя играют с детьми в настольный теннис. Как учитель по физкультуре вместе с ними играет в спортивные игры на уроке. Теперь Ярославу нравится даже физкультура!
Возможно дело в том, что здесь всего двое русских на всю гимназию в Подгорице. Они там звёзды, все про них говорят, помогают. Даже репетитора черногорского языка дали бесплатно от школы.
Владимир. Трое детей: Виталий, 12 лет, Иван, 6 лет и Василиса, 2,5 года. Турция
Когда мы решили, что уедем из России, то первым делом озаботились образованием старшего сына. Поэтому мы нашли санкт-петербургскую школу дистанционного образования. То есть весь учебный процесс происходит онлайн. Благодаря ковиду опыт такого обучения у нас уже имелся, и мы подумали, что проблем не будет. В итоге пятый класс Виталик закончил, сидя дома за компьютером.
Главная сложность, с которой мы столкнулись – это то, что подобный способ обучения требует от ребёнка усидчивости и колоссальной самодисциплины. Это реально трудно. Мы поначалу пустили его образование на самотёк: сын закрывался в комнате, потом выходил и говорил об окончании уроков. Мы ограничивались дежурными вопросами типа: «Как позанимался? Какие были занятия? Всё получается?» Но потом выяснилось, что Виталик прослушивал уроки, но фактически их не слышал. Почти вся информация пролетала мимо него. Конечно, нас это очень встревожило, и мы с женой взяли его учебу под контроль.
Во-первых, Виталик стал вести тетради. Научился не сразу. Поначалу он или записывал все подряд, или наоборот, практически ничего.
Во-вторых, всё, что он прослушал до этого, мы пустили на второй круг. Благо, что записи всех уроков сохраняются в свободном доступе. Поэтому мы составили очень плотный график, чтобы он успел наверстать упущенное.
В-третьих, каждый день по каждому предмету мы стали спрашивать, что сегодня проходили и при необходимости объяснять непонятные места и обсуждать пройденные темы. Сначала всем стало тяжелее, но к концу учебного года всё нормализовалось.
Пятый класс Виталик закончил с нормальными оценками, среди них были и тройки, и пятёрки, но основная масса – это четверки. Мы никогда не требовали, чтобы он был отличником, оценки всегда в нашей семье – не главное. Главное – это реально полученные знания и навыки. В итоге мы остались довольны результатом.
Теперь Виталик учится уже в шестом классе, там же. Он стал более самостоятельным и ответственным, поэтому мы не проверяем его каждый день, а лишь просматриваем тетради, чтобы там велись записи, и время от времени обсуждаем с ним пройденный материал. Конечно, когда возникают какие-то сложности, Виталик обращается к нам за помощью. Тогда мы вместе с ним разбираем предмет. Сейчас я могу сказать, что переезд заставил сына относиться к учебе более серьезно, а мы в итоге стали больше вовлечены в его учебный процесс.
Второму сыну – Ване – на момент переезда только исполнилось 6 лет. Мы решили попробовать его адаптировать к новому месту жительства и отдали в обычную муниципальную турецкую школу. Муниципальные школы в Турции при наличии ВНЖ бесплатные. Есть частные, но они стоят около 40 000₽ в месяц.
В отличие от России, здесь вместо подготовительных групп в садиках детки ходят в нулевой класс при средней школе. Конкретно про Ванин опыт. Учительница разговаривала исключительно на турецком. Мы думали, что благодаря этому Ваня сможет достаточно быстро выучить язык.
Но этого не случилось, потому что в классе было 16 человек (больше тут нельзя), и 8 из них были русскоговорящие, причём двое из этих восьми были из смешанных браков (папа турок, мама русская), они свободно говорили на обоих языках и всё переводили другим деткам.
В итоге получилась медвежья услуга – у детей не было стимула учить турецкий. Какие-то часто употребляемые слова Ваня, конечно, стал знать. Спасибо, пожалуйста, здравствуйте, до свидания, увидимся и т.п. Плюс он отлично знает все цифры по-турецки.
Вообще Ване очень нравилось ходить в школу. Если в России его частенько приходилось уговаривать идти в садик, а бывали и слёзы, — то тут за всё время такого не было ни разу. Он всегда бежал в школу буквально вприпрыжку. Классы все полностью оборудованы, очень современно. Помимо игрушек, шкафов и парт, в каждом классе висит большая интерактивная доска, на которой демонстрируются уроки, мультфильмы и детские музыкальные клипы. Занятия начинались в 8 утра и заканчивались в 12 дня. За это время детей один раз кормят. Мы в школу ходили пешком, но для желающих при каждой школе действует сервис – школьный автобус. Он утром проезжает по всем адресам и забирает деток, а после учебы каждого ребёнка также отвозят до самого дома. В поездке детей обязательно сопровождает учительница.
В этом учебном году Ваня должен был пойти в первый класс, но так как турецкий язык он толком не освоил, и так как ему до сих пор 6 лет (а мы, ещё будучи в России, решили не отдавать его сразу после садика в школу, а годик передохнуть, чтобы он пошёл в первый класс в 7 лет), то сейчас он сидит дома. Чтобы время не проходило зря, мы сами даём ему различные задания. Он у нас читает, считает и пишет. Но всё на русском языке. Мы через интернет купили русские прописи и тетради для учебы, по которым Ваня и занимается.
Сейчас в Турции очень непонятная ситуация с ВНЖ. Ходят слухи, что россиянам его давать не будут. Уже появились случаи отказов. Поэтому мы решили сначала дождаться продления ВНЖ, и, если всё будет хорошо, то Ваню отдадим на курсы турецкого языка, чтобы на следующий год он уже смог нормально заниматься в турецкой школе.
Ну, а Василиса (ей сейчас 2,5) продолжает сидеть дома. Ее в садик отдавать пока не планируем.
С социализацией никаких проблем нет, потому что в этом году приехало очень много русскоговорящих. И многие из них с детьми. Только в нашем доме живет 4 таких семьи. Поэтому парни очень быстро обзавелись друзьями, с которыми теперь гуляют, играют, проказничают и ходят к друг другу в гости. Кстати, среди детей есть и русские, и украинцы, и казахи. Никаких проблем в связи с этим нет. Но может быть потому, что у всех нас примерно одинаковые взгляды на происходящее в Украине.
Про качество образования точного ответа у нас пока нет. В чем-то, думаю, оно ухудшилось, но в чем-то стало и лучше. Это будет понятно только спустя какое-то время.
Очень переживаем. У жены иногда случаются панические атаки по этому поводу. Ещё и родственники постоянно капают, что мы испортили детям жизнь и лишили их нормального образования.
Екатерина. Дочь Тома, 4 года. Рига
В Москве дочь ходила в государственный детский сад, но после 24 февраля мы решили перевести её в частный сад. Хотелось, чтобы вокруг ребенка было поменьше патриотического воспитания.
Муж – журналист. Он уехал в Латвию ещё в марте. Мы думали, что ещё год пробудем в России, но летом мою компанию закрыли, и мы тоже переехали в Ригу.
Здесь мы отдали дочь в частный детский сад. Тем, у кого есть ВНЖ, доступно софинансирование, но нам его только дадут, так что пока оплачиваем сами.
Всё образование в Риге – на латышском. В группе у дочки есть и русские, и украинские дети. Отношение к детям в саду доброжелательное.
Дочка говорит: «Я ничего не понимаю, что говорит воспитатель, но мне всё нравится».
Изучение языка мы решили не откладывать, ведь это последний год перед школой. Здесь дети начинают учиться с 6 лет.
Дома мы планировали, что отдадим дочку на международный бакалавриат, здесь у нас таких возможностей нет. Будем смотреть, изучать, какие будут возможности. Пока визы есть, а что дальше – не знаем.
Елена. Дочери: Александра, 16 лет и Валерия, 6 лет. Черногория
Все планы по образованию детей нам пришлось сломать, выбросить и выстраивать заново.
К февралю у старшей дочери основная задача была – подготовка к ОГЭ в 9 классе. Весь процесс подготовки был отлажен: репетиторы по профильным предметам, углубленное изучение математики, химии и биологии с перспективой поступления в российский ВУЗ после 11 класса. Ещё был конный спорт, который решал сразу несколько проблемных моментов у ребенка, как психологических, так и физиологических.
Младшая дочь не ходила в сад, занималась танцами и проявляла интерес к буквам, и мы начали подготовку к школе.
В марте мы спешно выехали из России. С младшей продолжали учиться читать, сидя на чемоданах в аэропортах. Придумывали и записывали с ней короткие смешные сказки. Ей такие занятия нравились, и по приезду в Черногорию, она начала читать себе книги сама! А читать-то и нечего! Вся наша большая детская библиотека осталась дома! Для меня это была боль. Какие-то детские книги нам давали на время соседи, потом мы нашли две местные библиотеки и начали обмениваться книгами с другими семьями через ресурс Relolib. Мне очень хотелось поддержать этот естественный интерес ребенка, но русских книг в Черногории немного.
Старшая дочь продолжила самостоятельно заниматься профильными предметами. В мае пришлось вернуться в Россию, чтобы сдать ОГЭ. Дистанционно это сделать было невозможно. Это было отдельное приключение с нервотрепкой… И самостоятельные занятия без помощи репетиторов, конечно, сказались на итоговых оценках.
Новый учебный год наши дети начали в государственных черногорских школах. На сербском языке. Образование здесь бесплатное при наличии ВНЖ (или если документы пока не готовы, ничего страшного, потом донесете, не волнуйтесь).
Младшая дочь бежит в школу с удовольствием. Первоклашки на уроках много рисуют и поют песенки, требований к ним никаких особо не предъявляют. Плюсом к основной школе она пошла здесь в государственную музыкальную школу. Это тоже бесплатно. И мы за это очень благодарны гостеприимной Черногории!
Старшей дочери, конечно, приходится тяжело. Она частично понимает то, что говорят учителя, но сама ответить устно не может. А ещё нужно писать сочинения на сербском. В общем, она сейчас проходит стадии принятия ситуации через отрицание, гнев и торг. Дополнительно занимается сербским языком, чтобы поскорее их преодолеть.
Здесь есть русские школы, но они частные и стоят от 350 до 1000 евро в месяц. Мы не можем себе это позволить. Еще рассматривали вариант российской онлайн-школы, но раньше мы уже пробовали онлайн, и решили, что конкретно этому ребенку он не подходит. Договорились, что в этом году не будем требовать от дочки хороших оценок, главная задача – изучение сербского языка таким вот шоковым методом погружения.
О получении других знаний разговора пока нет, к сожалению. К примеру, младшая дочь рассказала мне, что на уроке английского они проходили цвета:
– Знаешь, мама, как по-сербски будет «синий»? «ТАмна плАва!» Правда, красиво?
– Красиво! А по-английски «синий» как будет?
– Не помню.
У нас до сих пор много нерешенных вопросов по образованию. Например, «а как же изучение русского языка с младшей» или «как добиться углубленного изучения химии и биологии у старшей». Проблемой на данный момент завис выбор университета. Проблема потому, что мы сейчас ограничены в средствах. Но будем решать это постепенно. Я уже не говорю про то, что раньше у нас были планы на детских ортодонтов, на брекеты, на неврологическую реабилитацию у заранее выбранных хороших специалистов и т.д. Сейчас пока просто не до этого.
Таисья МАКСИМОВА
