Трое адвокатов Алексея Навального – Игорь Сергунин, Вадим Кобзев и Алексей Липцер – арестованы по обвинению в участии в «экстремистском сообществе». За свою карьеру Алексей Липцер защищал не только самого известного оппозиционного политика в России, но и работал по другим резонансным делам – Ильдара Дадина, Константина Котова и сестер Хачатурян. Основатель нашего медиа «Продолжение следует», близкий друг Липцера Павел Каныгин рассказал кооперативу независимых журналистов «Берег», каким тот был в юности – и как пытался бороться с беззаконием, пока это еще было возможно.
Мы публикуем этот текст целиком.
* * *
В пять утра семья адвоката Алексея Липцера проснулась от тяжелого стука в дверь: «Открывайте, полиция!»
Толпа спецназовцев в масках заполнила весь коридор перед его съёмной квартирой на юго-западе Москвы. Двухлетняя дочь Стеша спала в детской кроватке и проснулась не сразу – только когда люди в масках начали переворачивать мебель и раскидывать вещи. Но пока они ещё были за дверью, жена Липцера Мила успела позвонить своей матери и тете Алексея Ксении Костроминой – тоже адвокату.
– Я успела, – говорит Мила. – Ксюша и подняла тревогу. А маму я попросила молиться за нас.
Обыск в квартире Липцеров шёл пять часов. Силовики переворошили все вещи, забрали технику, наличные деньги; искали всё, что связано с Навальным. Но уходя, отдали Миле телефон назад («Спасибо, конечно…» – комментирует Мила).
Алексей Липцер не представляет интересы Навального с лета 2022 года. Так что я с большим удивлением воспринял слова Леонида Волкова на митинге 14 октября в Вильнюсе о том, что «поручений и задач» от Навального после ареста адвокатов не будет.
Лёша давно вышел из дела, сосредоточившись на других кейсах и своей семье. Но я не переставал опасаться, что про него не забудут. На все мои дружеские призывы подумать об отъезде он всегда отвечал, что ему в Москве ничего не грозит:
– Послушай, я адвокат. Адвокатов будут закрывать, как в Беларуси?
– Вообще, думаю, будут.
– Ну, это ещё нескоро.
– Но, согласись, не хочется быть первым, Лёх.
– Да камон, Павлик. Я очень сильно удивлюсь, если первым закроют меня. Но спасибо за оценку, конечно!
– Но ты помнишь, какой был наш уговор в молодости: сажусь первым я, а ты меня защищаешь.
– Я ещё подумаю!
– Ну ты скотина!
Перечитываю нашу переписку в мессенджере с того момента, как я сразу после начала войны уехал из России в Нидерланды, а Липцер остался в Москве. Последнее сообщение я отправил ему из США в 10:21 вечера с каким-то смешным рилсом – в Москве было 4:21 утра, 40 минут до обыска.
* * *
Алексею Липцеру 36 лет. Он родился в известной московской семье. Его мать, Елена Липцер, была адвокатом в самом громком процессе 2000-х – деле ЮКОСа, в результате которого Михаил Ходорковский и Платон Лебедев получили сроки, казавшиеся тогда огромными, и лишились бизнеса в России. Дед Лёши – Лев Пономарев, советский, а потом и российский диссидент, первый «иностранный агент» РФ в личном качестве.
Лёша учился в юридической академии и на четвертом курсе уже работал – помощником у адвоката Сергея Бровченко.
Мы подружились на интернет-форуме фанатов Гарри Поттера: не было ещё ни мессенджеров, ни соцсетей, а в «Живой журнал» можно было попасть только специальному инвайту. Ну какие у 17-летних инвайты?
На фан-форум я попал в 2004-м как стажёр «Новой газеты». Я только приехал в Москву и начал учиться на журфаке МГУ. Редакция, узнав, какая у меня любимая книга, дала мне первое задание – написать заметку о том, чем занимаются фанаты Поттера (я тоже был одним из них – но что происходит в офлайне, не знал). Повод для знакомства был шикарный: московская тусовка фанатов ехала встречаться с петербургской. Весёлая пьянка началась ещё на платформе Ленинградского вокзала. Так что занимались фанаты Гарри Поттера тем же, чем и любая молодёжь: обсуждали кино, музыку, ходили в музеи, на концерты и в гости друг к другу.
А Поттер просто был объединяющим нас поводом. А ещё, может быть, образом мечты. И олицетворением цельности жизни – когда понятно, за что борешься, а в конце происходит чудо.
Тема политики в 2000-е в молодёжной среде считалась кринжовой. Например, мало кто из моего нового круга вообще понимал, чем занимается журналистка «Новой газеты» Анна Политковская. Знали два-три человека, включая Липцера. В ту мрачную субботу, когда её убили, 7 октября 2006 года, мы собрались у кого-то из нас дома. В наших отношениях это был важный для меня маркер. Особых эмоций Лёха тогда не показал, но был рядом.
«Лёша вообще очень спокойный, но при этом очень неравнодушный, – говорит адвокат, работающий с Липцером и попросивший об анонимности. – Очень настоящий, надёжный парень. Нормальный. Но при этом внутри себя переживающий».
«Все чувства – у него внутри, он делится ими только в близком кругу, – соглашается его тётя и наставница, адвокат Ксения Костромина. – Ты же знаешь, как он прекрасно может их выражать».
Сочетание этого спокойствия и мальчишеской внешности всегда производило на людей обманчивое впечатление – такого наивного и беззащитного человека. Как-то в Москве к нам на ночной Пушкинской пристала толпа гопников (мы были с девушками, но их это не остановило). Довольно быстро стало ясно, что драка неизбежна, и в этот момент ко всеобщей неожиданности Лёха налетел на самого крупного из них и повалил его – все с тем же спокойным лицом. После чего «противная сторона», как сказали бы в суде, «от дальнейших претензий отказалась».
Лёха рос без отца, так что понятно, откуда бойцовский характер, самодисциплина и трудоголизм. Это то, что нас сильно сближало и вокруг чего мы по-ребячески соревновались: кто первым купит новый айфон, заведет семью, чей подарок на день рождения (друг другу) будет круче.
В адвокатской карьере он начинал с гражданских дел, и «политика» пришла к нему не сразу. Первое его громкое дело – кейс Ильдара Дадина в 2016 году, первого осужденного по статье о неоднократном нарушении правил проведения митингов, который получил реальный срок и которого пытали в колонии. Вместе с коллегами Лёша добился отмены приговора в Конституционном суде (КС) РФ и выплаты компенсации Дадину. В путинской России таким результатом заканчиваются единичные процессы. В политических же делах таких откатов, кажется, не было вовсе, и коллеги считают это отличным достижением для адвокатуры.
Вот как участие Липцера в деле Ильдара Дадина вспоминает Ксения Костромина:
Изначально это дело вела я, но потом попросила Лешу войти в кейс. Он не просто довел его, а выиграл в КС с невиданным счетом. Конечно, как в любой ситуации, здесь тоже было много случайностей, благодаря которым нам все удалось. Например, то, что Леша вовремя поехал навестить Дадина в колонию, и таким образом Дадин смог передать ему подробнейшую информацию о пытках, которую мы опубликовали. Она сильно потрясала общество и изменила ход дела. Это и удача, и отличная интуиция, которые помогают только тем, кто старается. А Леша сильно старается.
«Липцер – большой профессионал. Я начал следить за ним ещё в деле Дадина. Но по-настоящему зауважал за дело сестер Хачатурян», – делится со мной основатель Центра правовой помощи Алексей Федяров.
Лёша был защитником Крестины, одной из трёх сестер. В 2019 году их история потрясла Россию. Отец семейства Михаил Хачатурян на протяжении многих лет издевался над своими дочерями и насиловал их. Об этом знали соседи, об этом говорили в школе, где учились сестры. Жена и ещё одна жертва Хачатуряна Аурелия писали заявления в полицию Альтуфьево, но потом они каким-то образом оказывались у Михаила. А полицейские просили их больше не беспокоить.
Вот что сам Липцер говорил об этом деле в своих публичных заявлениях:
Важность этого дела в том, что слабым и уязвимым должна быть гарантирована защита. Когда долгие годы насильник мучает тебя, упиваясь своей безнаказанностью и вокруг не оказывается никого, кто по закону обязан защитить жертву, то у человека должно быть право на сопротивление. На защиту самого себя.
Сопротивление следствия, которое не хотело видеть в сестрах Хачатурян жертв, оказалось основной проблемой для защиты. На адвокатов – Липцера, а также Мари Давтян, Ярослава Пакулина и Алексея Паршина – давило и общественное мнение: дело Хачатурян на долгие месяцы стало главной темой российского телевидения, где девушек чаще всего осуждали. Волна патриархальной ненависти не утихла и после независимых медицинских экспертиз, которые подтвердили, что Михаил Хачатурян насиловал дочерей.
Лёша нечасто в себе сомневается, но я знаю, что ему было тяжело переживать эту ситуацию. Ещё я с умилением наблюдал, как он сам меняется из-за этого дела. Всё меньше становилось дурацких мужских шуток и мемов в нашей переписке и разговорах. Всё сильнее и эмоциональнее он реагировал на события – и не скрывал этого.
– Я не понимаю, что у людей в голове. С какой планеты они, – его слова после очередного мракобесного шоу телеведущего Андрея Малахова.
Быстро стало ясно, что дело сестёр Хачатурян – это не только ужасающая история про насилие в одной конкретной семье на севере Москвы, но ещё и важная иллюстрация по поводу ситуации в стране. Идея Лёши о том, что у нас есть безусловное право дать отпор угнетателю, право на самооборону, вряд ли могла понравиться властям. В бессмысленной жестокости Хачатуряна, его желании доминировать любой ценой легко угадываются повадки российских лидеров, годами подвергающих свою страну насилию (и не только свою).
Про сестер мы с Лёшей сделали большое расследование для «Новой газеты» и записали подкаст, но так и не успели его выпустить из-за вторжения России в Украину.
– Давай подождём. Ну, и пока в деле нет особых подвижек, – говорил Лёха в 2022 году. – Плюс мне постоянно надо в Покров.
– А ты не хочешь всё-таки не ездить в свой Покров, а?
– А куда мне тогда – к тебе в Голландию?
– Ну и приезжай, матрасик постелем.
– Матрасик? А-ха-ха! Выезжаю!
«Я и многие мои коллеги в шоке. Получилось, с одной стороны, вроде бы ожидаемо: рано или поздно должны были прийти за адвокатами. Но при этом совершенно неожиданно, – говорит адвокат, работающий с Липцером. – Очень больно за коллег и страшно за всех, кто останется без защиты. Потому что этот сигнал – недвусмысленный».
В Москве у Лёши остались незавершенные дела. И самое главное – жена Мила с двухлетней дочкой Стешей. После рождения ребенка ребята стали планировать переезд в новую квартиру, начали ремонт, набрали кредитов. Квартира и ремонт – ещё одна причина, почему они остались в России. Это не укладывалось в голове и подбешивало – но и сильных аргументов я не мог найти.
Ему всегда везло: он попадал в правильные ситуации и эффектно выходил из неправильных. Это то, что некоторые называют фартом, профессиональной чуйкой, магией. Или чудом. Но в этот раз просто не случилось чуда.
Давайте поможем Миле и семьям других адвокатов. И будем вместе помогать Леше Липцеру, Вадиму Кобзеву и Игорю Сергунину.
Единственный источник дохода для семьи сейчас – бьюти-матерская Милы: https://www.instagram.com/ruknehvataet_kahovka
Павел КАНЫГИН
