Вы читаете текстовую версию Разбора
Помню, как мой школьный учитель истории показал мне фотографии восьмерых парней и девушек которые вышли на Красную площадь протестовать против ввода советских танков в Чехословакию. Дело было 25 августа 1968 года. Они получили сроки – кто отправился в ссылку, кто в колонию, а кто на принудительное лечение.
Сказать по правде, в моем возрасте мало кто себе представлял, что это за Чехословакия такая, зачем туда вводить танки, и даже если кому-то это не понравилось – то зачем за это давать сроки. Но я был «олимпиадником» по истории и сильно интересовался ХХ веком. Даже больше, чем пивом с одноклассницами.
Тогда эти кадры произвели сильное впечатление. Как страна, в которой я родился, могла быть такой жестокой? В новом Разборе говорим про «Пражскую весну» и ее подавление. Про то, как 21 августа 1968 года Советский Союз ввел на территорию суверенной Чехословакии танки – из-за того, чехословацкий народ захотел больше прав и свобод. И про то, чем это все кончилось для обеих стран и других участников социалистического блока.
Электропротест
Чехословакия стала социалистической республикой в 1948 году. Коммунисты пришли к власти легко и уверенно: в 1946 году они победили на выборах в Чехии и заняли второе место в Словакии. Затем они постепенно подмяли под себя все властные структуры. И в 48 году полностью захватили власть. Да-да, в отличие от тех же венгров и поляков, фактически Чехословакия изначально выбрала коммунистов сама. Но тогда она еще не знала, что выбрала не счастливое будущее, как, наверное, многим мечталось, а репрессии, показательные судебные процессы и чистки. В общем, все то, что у компартии получалось лучше всего. По разным оценкам, репрессии в Чехословакии коснулись от нескольких десятков тысяч до четверти миллиона человек.
Несмотря на это, страна старалась быть одной из самых «правоверных» в соцлагере. В 1955 году в Праге даже открыли самый большой за пределами СССР памятник Сталину.
В народе его, посмеиваясь, называли «очередью за мясом». Было и, правда, очень похоже. Вот первым стоит огромный Сталин, а сзади ему в спину дышат гранитные рабочие, крестьяне и военные.
Но в коммунизм чехи и словаки наигрались быстро. Началось, как обычно, с проблем в экономике. «Третья пятилетка», это 1961-1965 годы, в Чехословакии провалилась. Реальные доходы фактически не росли, в магазинах наблюдался товарный дефицит, существовали проблемы с жильем и электроэнергией.
В числе первых протестовать стали студенты. В 1967 году с лозунгом «Мы требуем света!» они вышли на демонстрацию против постоянных отключений электричества в общежитиях – или, как сейчас бы сказали, на марш. Демонстрация собрала несколько тысяч участников. Студентов, конечно же, жестоко разогнали, пострадало около двух тысяч человек. Возмущались и интеллектуалы. Они тоже начали пощипывать режим. Писателя Людвига Вацулика после этого исключили из компартии. А всемирно известного Милана Кундеру и вовсе лишили гражданства. Но это было позже, после поражения «Пражской весны».
Коммунизм с человеческим лицом
В январе 1968 года главой компартии Чехословакии стал Александр Дубчек. Никто от него ничего особенного не ожидал. Подумаешь, очередной партийный руководитель, хоть и улыбчивый. Но он вдруг заговорил о реабилитации политзаключенных, об ограничении полномочий тайного сыска, о новой экономической стратегии и о демократизации партии. То ли почувствовал настроения в обществе, то ли сам верил в изменения. Конечно, об отходе от коммунизма речи не шло. Тем не менее, реформы начались.
Первым делом взялись за цензуру. Она была упразднена уже в марте – всего через пару месяцев после прихода Дубчека к власти. И тут же газеты и журналы буквально «взорвались». Там стали открыто обсуждать будущее страны, критиковать компартию и требовать расследования репрессий. И к прессе – невиданное дело – прислушались. Своих постов лишились генпрокурор, министр внутренних дел, несколько секретарей ЦК! Это было время первых надежд. Люди вдруг почувствовали, что стало будто легче дышать.
В марте в Праге прошли сразу два крупных митинга молодежи: в одном участвовали 4 тысячи человек, а в другом – 15 тысяч. И снова сюрприз: вместо того, чтобы разогнать людей, к ним вышли глава национального собрания Йозеф Смрковский и зампред правительства Густав Гусак.
Появились первые независимые общественные организации: клуб бывших политзаключенных «К 231» и «Клуб активных беспартийных». В будущем он вполне мог бы стать оппозиционной партией. Если бы у Чехословакии было время…
В апреле власти выпустили свой план реформ. Там по-прежнему не было ничего про отказ от коммунистической идеологии или про выход из соцлагеря. Зато реформаторы предлагали построить более демократическое общество, тот самый «социализм с человеческим лицом». Они говорили о недопустимости монополизации власти, хотели разрешить гражданам создавать независимые организации и свободно передвигаться по миру. Это была попытка не отменить коммунизм – а усовершенствовать его, сделать хотя бы чуть-чуть более гуманным. Но в СССР это не оценили.
США умывают руки
Первым делом советское руководство обвинило компартию Чехословакии в ослаблении цензуры. Также в Кремле не понравилось и снятие с должностей «правоверных» партийных руководителей. Да, у них руки по локоть в крови, но это ведь еще не повод так обращаться с надежными товарищами.
В начале лета 1968 года Москва, желая припугнуть Прагу, провела на территории Чехословакии масштабные военные учения. По мнению СССР, это должно было заставить ее одуматься. Советские офицеры должны были выполнить и еще одну деликатную задачу: оценить моральное состояние чехословацкой народной армии. И оно, с точки зрения Москвы, оказалось прискорбным.
Некий генерал Майоров с сожалением и тревогой докладывал, что политической агитации в полку нет, многие офицеры под «демократизацией» понимают возможность говорить и писать, что хочешь, а в кабинете командира полка висит – о ужас! – фотография обнаженной женщины.
Весной и летом 68 года Леонид Брежнев несколько раз встречался и созванивался с Дубчеком. Он требовал остановить реформы и хотел гарантий, что ситуация в стране не выйдет из-под контроля Москвы. К тому моменту у Союза уже был большой опыт усмирения несогласных: тут и массовые волнения в ГДР в 53 году, которые пришлось подавлять танками, и венгерское восстание 56 года, во время которого погибло около 3 тысяч человек и еще около 20 тысяч были ранены, и восстание польских рабочих в том же 56 году. Потерять контроль над Чехословакией в разгар холодной войны – для Кремля это был страшный сон. Но в Праге и Братиславе в ответ на эти указания Москвы начались протесты.
Пока шли переговоры Москвы и Праги, в генштабе ВС СССР разрабатывали операцию «Дунай» – план вторжения в Чехословакию. В Кремле знали главное: в случае ввода войск – США не вмешаются в конфликт, а, значит, беспокоиться не о чем. Об этом еще в июле заявил советскому послу в Вашингтоне госсекретарь США Дин Раск.
С 29 июля по 2 августа в приграничном словацком городе Чиерна-над-Тисой состоялись последние переговоры между СССР и Чехословакией. На них Москва потребовала запретить все независимые организации, которые выступают против социализма, восстановить цензуру и полный контроль над СМИ, вернуть уволенных партийных функционеров и отправить в отставку тех, кто выступал за реформы. Эти требования так и не были выполнены…
Вторжение «миролюбивой армии»
В ночь на 21 августа 1968 года войска СССР, Болгарии, Венгрии и Польши пересекли границу Чехословакии. Принудить страну к послушанию должны были около пятисот тысяч военнослужащих, примерно 5 тысяч танков и сотни самолетов. Первоначально в этой армии были и солдаты из ГДР, но в последний момент их оставили у границы. Москва опасалась, что появление немцев вызовет массовые протесты в Праге: слишком уж хорошо чехи помнили жестокую оккупацию страны во время Второй мировой войны, и как-то некрасиво теперь бы получилось. А вот русские солдаты – это ничего.
Компартия Чехословакии тут же призвала всех граждан, а также армию и милицию не сопротивляться вторжению, потому что – я цитирую – «оборона наших границ невозможна». Войска действительно не сопротивлялись, а вот обычные граждане не послушались. Они возводили баррикады, выходили на улицы с антисоветскими лозунгами, снимали таблички с названиями улиц и переставляли дорожные знаки, чтобы запутать советскую армию. А еще подходили к советским танкистам и пытались им объяснить, что такое «Пражская весна» и чего они на самом деле хотели добиться.
Вторжение советских войск на территорию страны многие чехи восприняли, как предательство. Ведь еще совсем недавно жители Праги и других чешских городов встречали советских воинов как освободителей. Мэр Праги тогда говорил: «Наш город был спасен от гибели и разрушения и вырван из лап нацистов прежде всего героической Красной армией» и называл жителей СССР «братьями-славянами», чьи героизм и самопожертвование вошли в сердца всех жителей Праги и всего чехословацкого народа. И вот теперь братья прикатили на танках. Как это все знакомо, правда?
Уже в 5 утра 21 августа военные ворвались в здание ЦК компартии Чехословакии, угрожая оружием. Солдаты перерезали телефонные провода и захлопнули окна, чтобы с улицы не было слышно толпы, которая пела гимн.
Советская «Комсомольская правда» писала тогда, что в Чехословакию вошла «миролюбивая армия», которая заботится о сохранении социализма. А как было на самом деле?
Самый известный бой на улицах Праги произошел перед зданием Чехословацкого радио. Горожане пытались не допустить захвата здания, некоторые даже бросались под танки. Солдаты открыли стрельбу, которая продолжалась около 5 минут. 15 человек погибли, десятки получили ранения.
В Либерце – это город в ста десяти километрах от Праги – советский танк врезался в дом. Три человека погибли. А на главной площади военные открыли огонь: было убито 9 человек и 50 ранено. Активная фаза операции «Дунай» продолжалась всего 36 часов. За это время погибло, по разным оценкам, от 137 до 406 человек – многие умирали, боясь обращаться к врачам.
27 августа Дубчек подписал в Москве протокол о так называемой «нормализации» обстановки в Чехии. «Нормализация» означала отказ от всех реформ и размещение в Чехословакии советских войск. Пока жители Праги и других городов искали своих раненых и убитых, Леонид Ильич Брежнев заявил, что СССР сможет повторить, если еще какая-нибудь страна так называемого «соцлагеря» попробует отойти от линии партии.
«Ваши танки – наши Бранки!»
Так все реформы были свернуты, однако подпольное гражданское сопротивление продолжалось. Оно принимало разные формы. В январе 1969 года студент Ян Палах в знак протеста совершил самосожжение в центре Праги. После его похорон люди в столице вышли на протестную демонстрацию. В марте в Стокгольме на чемпионате мира по хоккею сборная Чехословакии в двух матчах обыграла СССР. Люди на улицах чешских и словацких городов кричали: «Ваши танки – наши бранки!»– то есть шайбы. Празднование победы закончилось погромом представительства «Аэрофлота» в Праге.
После поражения Пражской весны на ее сторонников начались гонения. Многих выгоняли с работы, арестовывали. Из страны массово побежали люди. Правительство их и не удерживало. Еще примерно год границы были открыты, чтобы оппозиционеры исчезли из страны. А оставшиеся должны были на специальных комиссиях подтверждать, что они не поддерживали Пражскую весну и выступали за введение советских войск в Чехословакию…
20 лет в стране продолжался застой, который советская сторона называла «нормализацией», а сами чехи – «моральным упадком». Но остановить историю невозможно. Никакие танки и многотысячные армии здесь не помогут, будущее свое все равно возьмет. Так произошло и в Чехословакии в 1989 году. Тысячи рассерженных граждан во время «Бархатной революции» снесли ненавистный им коммунистический режим. Также как это случилось и в Польше. Как это было и в Берлине, когда рухнула стена. Как это будет происходить всегда, со всякой тиранией.
Потому что продолжение следует.
