Свобода, деньги и секс. Лучший плейлист 90-х

Вы читаете текстовую версию Разбора

Август 1991 года. Через несколько дней после путча (попытки госпереворота и смещения Горбачева) неподалеку от Белого дома в Москве, на Трёхгорной мануфактуре, записывают клип на трек «Делай, как я». Группа молодых людей в кожаных куртках, банданах и темных очках, во главе с Богданом Титомиром, танцуют в заводском цеху напротив людей в деловых костюмах. Их месседж простой: пришло новое время и оно наше; двери открыты, куда мы идем неизвестно, но преград больше нет. 

Наш сегодняшний Разбор о поп-музыке 90-х, которая, несмотря на свою, местами, простоту и незрелость, очень точно отражала своё время. Время, когда Россия ненадолго стала свободной. Как эта музыка влияла на общество, а общество – на музыку? И почему мы по-прежнему поем эти песни – даже те, кого еще не было на свете, когда они появились? 

Готов поспорить: многим из вас, даже тем, кто не слушал российскую поп-музыку 90-х, знакомы строчки вроде: «Мальчик хочет в Тамбов», «Лондон, гудбай», «Голубая луна всему виной» или «Ты не верь слезам». Нам говорили, что раньше нравы были скромнее, а песни приличнее. Сегодня от того буйства 90-х на эстраде, которое даже не снилось участникам недавней «голой вечеринки», не осталось и следа. Но тогда, в 90-е, о свободе в самых разных ее проявлениях не только говорили с высоких трибун, но и пели. И даже, если хотите, танцевали про свободу.

Хиты того времени были похожи на само общество, глотнувшее этой пьянящей свободы. Хотя представление о том, что поп культура 90-х – это только про секс, деньги и подражание западу – справедливо лишь отчасти и сильно упрощает реальную картину переживаний и надежд российского общества. Там были и грусть, и потерянность, и поиск новой идентичности, и ностальгия по прошлому. Давайте попробуем вместе внимательно вслушаться в тексты этих, на первый взгляд, простых песен – чтобы понять, какими были 90-е и по чему мы так скучаем, напевая на вечеринках песни «Иванушек» или Ирины Салтыковой.

В первые годы после распада СССР на поверхность, кажется вырвалось всё, что копилось и бурлило годами в советском обществе. Бунтарство, провокативность и да – открытые разговоры о сексе.

Группа «Мальчишник» и молодой Дельфин – это, можно сказать, начало русского рэпа. Их хит «Секс без перерыва» в 90-е, по-сути, провозгласил: «Может в Советском союзе секса и не было, но сейчас он есть, и мы не будем стесняться». Вслед за «Мальчишником», эту тему стали эксплуатировать и другие исполнители, например группа «На-На» или их более молодежная версия – «Отпетые мошенники». Бессменный продюсер группы На-На Бари Алибасов рассказывал, как однажды художник предложил ребятам выступить в одной набедренной повязке – и это зашло залу на ура! Алибасов быстро смекнул, что поющая мужская стрип-группа – это то, чего хочет публика. И «нанайцы» еще много лет отрабатывали это амплуа. А на песню «Фаина» был даже снят скандальный клип, в котором зрителю практически без купюр показывали настоящую оргию. А вот как повестку отрабатывал Кай Метов, другой секс-идол девяностых.

Сегодня, с нашей нынешней этической оптикой, и к этим песням, и к клипам были бы серьезные вопросы. Но тогда, в 90-е, ещё не знали про то, что такое объективация женщин. Всё внимание было сосредоточено на том, что запретная тема вдруг стала доступной. Так же как и демонстрация гомосексуальности. В начале 90-х Борис Моисеев одним из первых среди звёзд российской эстрады совершает каминг-аут. В газете «Аргументы и факты» выходит его интервью под заголовком «Я люблю богатых мужчин», а позже его песня «Голубая луна» становится настоящим хитом.

Тема секса и сексуальной ориентации в массовой культуре 90-х – это, в общем-то не про физиологию. Это – про раскрепощение общества, которое так долго притворялось бесчувственным и тщательно скрывало свои желания. Это про отказ от ханжества, это про живых людей, а не про искусственно сконструированного советского человека. 

Но какой человек должен прийти на смену советскому? Какие у него ценности? К чему он стремится? Ответить на эти вопросы российское общество, и вместе с ним эстрада, пытается исследуя Запад и подражая ему. Отсюда и «Американ Бой» в исполнении «Комбинации» и «Это Сан-Франциско» группы «Кар-Мэн». За основу сюжетов этих песен берутся внешние атрибуты успеха, в его западном прочтении, конечно же: модная одежда, деньги, машины. «Жить нужно в кайф», поет Лада Дэнс.

Порой, происходящее на эстраде выглядит чрезмерно и даже вызывающе – кожаные пиджаки, банданы, яркий макияж. После десятилетий советского аскетизма, российское общество, словно подросток-бунтарь, пытается найти себя и свое место через эпатаж и провокацию. В то же время, в этих треках и образах 90-х так много искренности, легкости и наивности, что они не могут оставлять равнодушным.

Поп-культура того времени, возникшая в результате глобальных перемен в жизни страны, стала одновременно и проводником этих перемен. Люди в России узнают о том, как живут на западе – в том числе через песни и клипы, копируют стиль любимых артистов, поют их песни во время застолий. Так формируется эстетика 90-х – разухабистая, пёстрая, такая интерпретация западного на местный манер – как надетые вместе шапка ушанка и гриндерсы. 

Интересным явлением, кстати, становится копирование уже перепетых центровыми артистами западных мотивов в российских национальных республиках. Хиты «Хай-Фай», «Гостей из Будущего», «Отпетых Мошенников», «Ласкового мая» и группы «Демо» поют на татарском и башкирском местные звезды. Ну и конечно «Руки Вверх!». «18 мне уже» на татарском звучит потрясающе.

Параллельно с этим ярким карнавалом и кичем в российской поп-музыке развивается и лирическая тема, связанная с поиском своего пути, растерянностью и неизвестностью. Андрей Губин, например, поёт про мальчика-бродягу, который сам не знает куда идет. Такими бродягами в своей стране в 90-е себя ощущали многие. Безработица, дикий рост цен, потеря сбережений и неясное будущее – такой была российская действительность для большинства. И поп-музыка как бы создает параллельный мир, в котором можно на время забыться, помечтать о лучшей жизни. А вот, например, Наташа Королева поёт про какую-то сказочную страну, где нет зла и горя, но вопрос: Как ее найти?

Да, тут мы вообще вступаем вообще на очень интересное поле: образ девушки в 90-е. Амплуа Наташи Королевой, Татьяны Булановой, Анжелики Варум – романтичная, чувственная и хрупкая женщина, готовая любить и ждать несмотря ни на что. В лучших традициях кротости Советского Союза. Но вместе с этим на российской эстраде появляется образ энергичной самодостаточной женщины в исполнении Лолиты и Ирины Аллегровой. Эта женщина не ждёт первого шага от мужчины – она сама принимает решения. «Угонщина» и «Императрица» – ну разве это не ранняя ода феминизму?

Ну и особняком стоит творчество Аллы Пугачевой – именно тогда, в 90-е, появилась ставшая хитом песня «Позови меня с собой». Эта песня современно и трогательно звучит даже сегодня. Потому что настоящая любовь и преданность, как и настоящий талант, никогда не могут выйти из моды.

Мне совершенно не хочется идеализировать 90-е и музыку того времени. Я лишь пытаюсь порассуждать о тех смыслах и настроениях в обществе, которое отражала поп-культура. Можно по-разному воспринимать те песни: кто-то скажет, что они примитивные или даже пошлые. Но согласитесь – в них было так много драйва, свободы и честности в отношениях с миром. И это то, чего нам сейчас так не хватает.

Понятно, что про поп-культуру 90-х можно рассказывать иначе, у этой истории есть и другая сторона – более приземлённая: это отсутствие цивилизованной индустрии шоу-бизнеса, связи с криминалом, плагиат, так называемый чёс – большое количество выступлений с песнями под фанеру. Все это действительно было так, однако и это – неотъемлемая часть феномена под названием «поп-культура 90-х», на котором выросла страна. 

Вы наверняка скажете, что я что-то упустил, не упомянул кого-то из звезд. Всех действительно не перечесть в одном видео. Пишите нам в социальных сетях о ваших любимых артистах и треках 90-х, давайте вместе соберем плей-лист на новогодние праздники. Пусть в эти дни из динамиков звучат эти старые звуки надежды и ожидания лучшего будущего. Продолжение следует.