Вы читаете текстовую версию Разбора
Как вам кажется, где в России сильнее всего бунтовали против «СВО»? Москва и Петербург, которые традиционно, по-столичному, относятся к власти менее терпимо? Может, Курск и Белгород, которых эта война коснулась напрямую? На самом деле, громче всех против войны высказались жители Дагестана. Точнее, жительницы.
В сентябре 2022 года в сети распространились кадры, на которых женщины на улицах Махачкалы кричали: «Россия находится на территории чужого государства», «Мы не слепые», «Нет войне!». В Москве принято решение о как бы частичной мобилизации. Матери и жёны понимают – их парней будут забирать без разбора. Теперь война пришла и в их дом, и они не собираются покорно провожать мужчин в военкомат.
С февраля 2022 года в России в опасности почти любой мужчина. Начав вторжение, объявив мобилизацию, милуя зэков, всё повышая и повышая выплаты контрактникам – власть забирает мужчин. Для Путина они – расходный материал, который необходим для того, чтобы продолжать войну и оставаться у власти. И в этой ситуации женщины ведут себя очень по-разному.
Некоторые бьются за своих мужей, отцов и сыновей – как это делали дагестанки. Кто-то, достав из почтового ящика повестку, собирает сумку с бутербродами и подштанниками. Ну, мол, надо – значит надо. Третьи пытаются торговаться, обращаются к Путину – «верните мужиков». Четвертые достают из заначек пятитысячные купюры, провожая сыновей в сторону Верхнего Ларса.
Наш сегодняшний разбор о различных стратегиях поведения женщин в эти трагические времена и о том, как эти зачастую неестественные, вынужденные, навязанные стратегии в будущем изменят облик всего российского общества.
«Хочу обратиться и к матерям, жёнам, сёстрам, невестам и подругам наших солдат и офицеров, которые сейчас в бою, защищают Россию в ходе специальной военной операции. Понимаю, как вы переживаете за своих любимых и близких. Вы можете гордиться ими так же, как вместе с вами ими гордится и переживает за них вся страна».
Такими словами спустя две недели после начала войны с Украиной Путин поздравляет женщин с 8 марта. Говорит – можете гордиться мужьями и сыновьями, которые защищают родину. Но вернуть их домой живыми не обещает, почему-то остерегается напрямую обманывать женщин. Знает, что десятки тысяч мужчин уже никогда не вернутся домой. Планирует забрать из семей еще сотни тысяч.
Эти семьи будут очень по-разному реагировать на вмешательство в их жизнь. Уже тогда, в марте 2022-го у многих были вопросы – какого чёрта их детей забирают на войну. А главное – что с ними там будет? Где гарантии, что сын останется в живых? Вот как описывала британская газета «The Guardian» обстановку в офисе Комитета солдатских матерей России в первые недели войны:
«На другом конце провода заплаканные члены семей по всей России отчаянно пытались выяснить судьбу своих сыновей, братьев и мужей, сражающихся в кровавой войне России в Украине. “Это безумие, – говорила глава комитета Светлана Голуб. – Мы получаем сотни и сотни звонков. Это просто море слез”».
Путина от недовольных, как и всегда, тщательно оберегали. Выслушивать вопросы приходилось руководителям на местах. Как, например, губернатору Кемеровской области Сергею Цивилёву на одной из встреч с жёнами и матерями военнослужащих.
Спустя полгода после начала войны, когда дела у российской армии шли всё хуже, Путин объявил мобилизацию.
В тот же день по всей стране активизировались военные комиссариаты. Для смягчения политического ущерба мобилизацию назвали частичной. На самом же деле призывали всех подряд – вне зависимости от наличия воинской специальности, возраста, здоровья и места работы. Региональные каналы и соцсети заполнили сюжеты о том, как женщины провожают мужчин – и никто толком не понимает куда.
В некоторых городах даже вспыхнули протесты. На Россию никто не нападал, свою землю защищать не надо, а молодых и не очень парней одевают в военную форму, увозят на учения, а потом на штурм городов. Городов в другой, соседней стране. Многим это не понравилось. Мы уже писали выше про Дагестан, там акции были самыми массовыми. Но женский протест возник и в других регионах, например, в Кызыле (Республика Тыва) и Якутске, где полицейские в полном обмундировании, с закрытыми лицами, хватали женщин и распихивали их по автозакам.
Мобилизованных отправляли на штурмы практически без подготовки. Уходили – десятки, возвращались – единицы. Российская армия в то время, потерпев несколько заметных поражений на фронте, пыталась взять количеством. Собственно, для этого и понадобилась мобилизация.
Растерянные мобилизованные звонили женам. Рассказывали, что тех, кто отступает, наказывает командование. Те, кто рвутся в атаку, чаще всего погибают. Ситуация безвыходная. Спасать мужчин туда, на оккупированные территории – ехали женщины. Они обращались во всевозможные инстанции и записывали обращения.
Заметным политическим движением спустя несколько месяцев стала организация «Путь домой». Жены мобилизованных были вынуждены скооперироваться. Поодиночке власть их посылала – вместе же они смогли обратить на себя внимание. Во время одной из акций самая публичная жена мобилизованного, она же – основательница «Пути домой», Мария Андреева поспорила с сотрудницей общественной приемной Путина. У Марии на войне не только муж, но и брат. Возвращения обоих она добивается больше полутора лет.
Поначалу власти боялись жён мобилизованных. Это же не какие-то там «либерахи», которых власть не боится даже убивать. Репрессии в отношении женщин, оставшихся с детьми, пока муж на войне, будет гораздо сложнее продать народу как борьбу со зловещим западом. Так, по крайней мере, казалось. И некоторое время даже ходили слухи – представительницам «Пути домой» или специально обученным жёнам дадут слово на прямой линии с Путиным.
Этого в итоге не случилось. Чуть выждав, в Кремле поняли – женский протест можно и нужно подавить. Теперь и «Путь домой» как организация, и Мария Андреева в личном качестве – иноагенты. Она до сих пор не добилась демобилизации мужа. Вместо этого государство сделало из неё врага. Ещё и работы лишило – Андреева работала в научно-практическом центре детской психоневрологии при московском Департаменте здравоохранения. После получения иноагентства её уволили. А также она была вынуждена отказаться от публичного активизма.
Теперь, говорит Андреева, ее задачи изменились. Спасти мужа и брата не удалось – теперь бы и самой остаться на свободе:
«Мне вообще-то нужно не сесть. У меня маленький ребенок, и я заинтересована в том, чтобы у него было всё нормально и чтобы у него, прежде всего, была мать. Да, пусть они [власти] повесят себе медальку – они добились, чего хотели».
Хочется думать, что именно эта стратегия поведения женщин самая логичная и распространенная: биться за своего мужчину, вне зависимости от позиции по украинскому вопросу. В конце концов, какой приказ главнокомандующего может звучать громче голоса крови, голоса родства?
Но жизнь показывает, что это, увы, не так. И гораздо более распространённой оказывается прямо противоположная стратегия поведения: когда женщины буквально выпихивают своих мужиков на линию фронта. И мотивы их по-простому страшны и очевидны.
Недавно издание «Новая вкладка» рассказало историю семьи из маленького поселка на севере России. 90-летняя бабушка, которая застала Великую отечественную войну младшеклассницей, уговорила своего 40-летнего внука пойти воевать добровольцем. Вот её прямая речь: «Это я его туда отправила. Работы тут нет. Егор по специальности сборщик какой-то. Но тут он почти не работал».
Екатерина Павловна рассчитывала, что Егор подзаработает и вернется домой. Теперь возмущается, что внуку не дали награду за якобы подбитый американский танк. По телевизору, мол, обещали по 10 миллионов заплатить, а в итоге Егор постоянно просит маму и бабушку прислать ему деньги. Контракт подписывал на год, но не отпустили. Командир потребовал взятку 200 тысяч. У Егора таких денег нет.
История чудовищная, однако очень распространённая. Для нищих регионов война стала социальным лифтом, и теперь то обстоятельство, что полстраны десятилетиями жили впроголодь уже не кажется следствием дурного менеджмента. Похоже, так оно и было задумано.
Ведь вы только посмотрите, с какой охотой потянулись жители богом забытых деревень и ПГТ на войну. Не то, чтобы они что-то имели против Украины. Тут другое – ребёнка в школу собрать надо, кредит как-то гасить надо. А дома что? Безработица и просвета никакого. Деньги, которые приносит война российским семьям, заставляют их переосмыслить собственное отношение к базовым человеческим ценностям. И выясняется, что любимый муж или сын – это не только преданный зритель Соловьева и диванный критик действий Минобороны, но еще и ценный ресурс с точки зрения стратегии выживания всей семьи.
Конечно, вряд ли это проговаривается вслух. Вслух, скорее, проговаривается другое: романтизация войны и самых жутких её проявлений. Девушки и жены контрактников, мобилизованных, добровольцев, вагнеровцев гордятся избранниками, которые защищают родину на ее западных рубежах.
Еще бы не гордиться и не романтизировать. Этим летом по всей стране вновь подняли выплаты за подписание контракта. 400 тысяч единовременно из федерального бюджета. Плюс – региональные выплаты. Плюс – зарплата в районе 200 тысяч, а может, и больше. Кто в России за пределами миллионников вообще видел такие деньги? В общем, война открыла для многих российских семей совершенно иные перспективы, такие, о каких прежде они и мечтать не могли. Пока мужья воюют, жены покупают квартиры в райцентрах без ипотеки, впервые в жизни пересекают порог дорогого супермаркета, едут на море, берут детям дорогие игрушки.
Ну и, конечно, «гордятся-гордятся-гордятся». И ждут. Ждут, что это счастье продлится еще сколько-нибудь, желательно, подольше.
Государство выставляет «СВОшников» новой элитой. Они становятся доверенными лицами Путина, приходят в школы рассказывать детям о подвигах, получают, пусть и номинально, места в региональных парламентах. А быть женой героя «СВО» не только статусно, а еще и выгодно.
Так, например, в Пермском крае ввели выплаты за рождение ребенка от участника войны в Украине. Поощрение относительно небольшое – около 128 тысяч рублей – но все же стимул. Деньги смогут получить семьи военных, в которых появились дети в 2024 году. При этом брак должен быть официально зарегистрирован.
Это прежде жизнь человека, особенно близкого, казалась бесценной. Теперь появился внятный, удобный для использования в быту прайс-лист.
Успешно съездил в командировку – вот тебе шубка. Продлил контракт – вот и машину поменяли. Убили его там – можно и квартиру купить побольше на гробовые деньги.
Ну правда, не жажда борьбы с укронацизмом заставляет женщин набивать в поисковике вот такие запросы: «Как сдать мужа на СВО». Или еще хуже: «Как можно отправить мужа на СВО без его согласия».
Недавно Путин заявил об увеличении армии: в стране появится еще почти на 180 тысяч больше военных. И у всех у них, видимо, будут гигантские зарплаты. Загнав людей в бедность и кредиты, ими легко манипулировать. Они сами бегут в армию, их никто не заставляет – ну, кроме мамы и жены разве что.
Но вряд ли пользуясь вот этим случайным, хоть и очевидным следствием извечной российской нищеты, российские власти рассчитывают перспективы. Вряд ли они принимают во внимание те последствия, которые почувствует на себе российское общество, когда сотни тысяч искалеченных мужчин, вернувшись домой, осознают, что их женщины не просто предали их – они их продали. Когда статус мужчины будет низведён до животного уровня: «паши или умри». Когда женщина из союзницы, из жены и мамы, превратится в оператора семейного благополучия.
Причем винить этих женщин невозможно, система их самих поставила в такое положение. В положение когда ты вынуждена выбирать – беспросветица для всей семьи, ноль шансов для детей и пьющего-бьющего мужа, либо без последнего, да ещё и с деньгами.
И здесь мы видим ту же самую «гениальную логику», когда система оригинально устраняет симптомы – истребляет зеков на перемолоте войны, или решает проблему нищих и несчастных семей, отправляя не нашедших себя в жизни мужчин на убой. Но откуда берутся эти зеки возникают и не нашедшие себя в жизни мужчины? Продолжение следует.
