Вы читаете текстовую версию Разбора
Знаете, как звучит один из самых популярных запросов с фамилией «Путин» в Яндексе? «Сколько лет Путину». Да, российская пропаганда может как угодно измываться над стареющим Байденом, но очевидного-то не скроешь. Наш альфа-самец уже не тот, что раньше. Ему в этом году 72. Возраст, который никаким ботоксом не скроешь. Стареющий Ельцин, на контрасте с которым нам презентовали молодого и непьющего Путина, «устал и ушёл» с поста президента всего-то в 68. А этот, похоже, никуда не собирается. Но это его планы. Население, судя по поисковым запросам, думает иначе.
Помните, в октябре прошлого года на канале «генерал СВР» вышла фейковая новость о том, что Путин якобы то ли при смерти, то ли уже умер. И тело его хранят в морозильнике на Валдае. Ну бред же! Но за пару дней до этого схожие сообщения о болезнях сердца и двойниках Путина пришлось опровергать аж самому Пескову. Отмахиваться, что у Путина «всё хорошо», а любые сообщения об обратном – «очевидная утка». По-другому успокоить десятки миллионов человек, побежавших гуглить про больного и умирающего Путина, не получалось. А он всего лишь пропал на несколько дней с экранов… Видимо, очень сильна в россиянах генетическая память о генсеках в возрасте 70 плюс. Кремлёвские старцы советского разлива недалеко переваливали за этот рубеж. Сталин умер в 74, Брежнев в 75, Андропов вообще в 69… Черненко правил страной чуть ли не из больницы, – и ушёл почти ровесником Путина – в 73. Да, понятно, что сейчас и медицина другая, и с паранойей Путина по поводу собственного здоровья сидеть в Кремле он может ещё долго. Даже возит с собой портативный унитаз, чтобы безопасно справлять нужду и не боятся врагов.
11 ноября 1982 года советские власти «с глубокой скорбью» и прочими шаблонными фразами сообщили о смерти горячо любимого Генерального Секретаря ЦК КПСС Леонида Ильича Брежнева. И в СССР начались «гонки на лафетах»: так часто гробы с первыми лицами по Красной Площади не возили ни до, ни после. Вообще, начались они даже ещё раньше, в восьмидесятом, со смертью Председателя Совета Министров, по сути, второго человека в стране, Алексея Косыгина. Последующие пять лет, со свойственной тому времени чёрной иронией, назовут «пятилетка пышных похорон». Хроника того времени показывает какой-то бесконечный траурный день сурка по одному и тому же сценарию. Прощание в Колонном зале, митинг у Мавзолея, похороны у Кремлёвской стены… Менялись разве что портреты в руках показательно скорбящего народа, да времена года. И те – несильно, поэтому каракулевые шапки на морозе члены политбюро на всякий случай не снимали. Наверное, чтобы не оказаться первым в очереди на лафет.
В советский период сложилась традиция, что ответственный за организацию похорон генсека часто становился его преемником. И по стечению обстоятельств, его же пышные похороны и шли следом.
Последние генсеки
Но давайте по-порядку. Смена Никиты Хрущёва на Леонида Брежнева в 1964 году ознаменовала приход «стабильности кадров» в советской политике. И стала ответом на предыдущие хаотичные изменения и перестановки. Этот лозунг был тепло встречен партийной элитой.
Но уже к началу 1980-х годов страна осознала негативные последствия такой «стабильности». Власть в буквальном смысле одряхлела. Руководители на региональных уровнях и члены Политбюро достигли солидного возраста, что мешало им эффективно выполнять свои обязанности. Система стала памятником самой себе.
Во время правления Брежнева произошли важные события. С одной стороны, в 1970-х годах начался период разрядки в международных отношениях. Никто никому не грозил Кузькиной матерью и ядерной кнопкой. Развивался отечественный нефтегазовый сектор. Который до сих – одна из основ российской экономики. В 1980-м в Москве прошла Олимпиада, а москвичи впервые попробовали Пепси. А с другой стороны: подавление Пражской весны, военная авантюра в Афганистане и нарастающий товарный дефицит.
Сам Генсек страдал от болезней сердца. Он уже перенес один инфаркт. А постоянное курение не только усугубляло прежние проблемы со здоровьем, но и добавляло новую – воспаление слизистой рта под протезами – и как следствие невнятная речь. Из-за плохого состояния здоровья Брежнев несколько раз откладывал встречи с руководителями других государств, а о каких-то и вовсе забывал.
Преемник Брежнева Юрий Андропов богатырским здоровьем тоже не выделялся. Бывший глава КГБ страдал от почечной недостаточности, диабета, болезней сердца и сосудов… Короче, всё было настолько плохо, что по воспоминаниям главного кремлёвского врача Чазова:
«По просьбе Андропова КГБ собрал большой материал о возможностях функционировавших в тот период экстрасенсов, который еще больше укрепил того во мнении, что они ничем ему помочь не могут».
Из 15 месяцев во главе государства пять Андропов провёл в больнице. Но и там он работал. Одни его называли чуть ли не крёстным отцом горбачёвской перестройки и человеком, который хотел реформировать Советский Союз. Вторые – ястребом-консерватором. Мол – он же выходец из органов, а значит – за традиционные ценности, а не какой-то там «многополярный мир». Андропов активнее других генсеков боролся с нетрудовыми доходами, взятками и спекуляциями, а в народной памяти остался еще и руководителем, при котором подешевела водка. Так появилась шутка, что слово «ВОДКА» – это аббревиатура: «Вот Он Добрый Какой Андропов».
Его преемник Константин Черненко правил и того меньше – год и месяц. Это вообще самый загадочный руководитель СССР, про которого мало что известно. Отчасти потому что он сам засекретил свою биографию. С фамилией Черненко связаны расстрел директора универмага «Елисеевский» за хищения в особо крупном размере. Идея с разворотом сибирских рек в центральную Азию, попытки реабилитации имени Сталина, реформы образования и борьба с рокерами. На советский престол он всходил уже глубоко больным человеком, страдавшим эмфиземой лёгких и сердечной недостаточностью. Одно из последних появлений Черненко на телеэкранах произошло за пару недель до смерти. И лучше бы телевизионщики этого не делали: на этих кадрах беспомощный, ничего не понимающий старик голосует на выборах в больнице. Образ, который должна держать в голове любая власть, которой кажется, что она – вечна.
И смех, и траур
Похороны любого государственного деятеля – это, конечно же, громкое событие. В Британии, например, это целый многодневный церемониал, где все расписано чуть ли не по минутам. Законодателем похоронной моды в СССР был Иосиф Сталин. Ну, вернее, не он сам, а те, кто организовывал прощание. Тысячи венков, футуристичный гроб с иллюминатором, десятки тысяч людей, которые воочию пришли увидеть последний путь отца народов. По разным оценкам, больше сотни погибли тогда в чудовищной давке в центре Москвы. Ощущение общества от смерти вождя очень точно описал поэт Илья Эренбург:
«…Оцепенение <…> мы давно забыли, что Сталин – человек. Он превратился во всемогущего и таинственного бога. И вот бог умер от кровоизлияния в мозг. Это казалось невероятным».
Конечно, в этом ощущении многое было замешано на страхе и непонимании, что же дальше. Пропаганда ведь не объясняла, что может быть кто-то кроме Сталина. На пять минут, после того как гроб занесли в мавзолей, в стране встали заводы и общественный транспорт… Кстати, эта модель свойственна всем авторитарным системам как на уровне государств, так и компаний, и хорошо описана современной наукой. Людям внушается, что справится с лидерскими задачами сможет только действующий начальник и никто более. И это конечно абсолютное лукавство. Если вы слышите такое от начальника или его лейтенантов, знайте, что в вашей организации что-то не так, а вам льют в уши, чтобы вы ни в коем случае не думали об изменении статуса-кво.
Ну а теперь сравним это ощущение с восьмидесятыми. Вроде, церемониал похорон тот же, и даже те же заводы останавливаются, но в народе происходит что-то совсем неведомое по меркам пятидесятых – ему становится смешно. Анекдот того времени:
Армянскому радио задают вопрос:
– Чем отличается монархия от советской власти?
– При монархии власть передаётся от отца к сыну, а при советской власти – от деда к деду
И вот эти деды, уходящие один за одним, вызывали, скорее, усмешку, а не сочувствие. Что ж это за власть такая, которую приходится постоянно хоронить?
После похорон Андропова на ТВ даже не стали прерывать трансляцию зимней олимпиады в Сараево. Неслыханная дерзость. В стране траур, понимаешь, а у них бобслей с биатлоном! Со временем сошёл на нет и обязательный церемониал по переименованию городов и весей в честь покойного. После смерти Брежнева, один из районов Москвы был назван Брежневским, а город Набережные Челны получил название Брежнев. После смерти Андропова в его честь ненадолго переименовали Рыбинск. Это было в духе советской традиции. Петербург, Нижний Новгород, Ижевск, Тверь, Самара, Пермь, Душанбе и другие города когда-то называли фамилиями партийных деятелей. Но вот после смерти Черненко, город Пенза и Пензенская область, где он ранее был секретарем обкома по идеологии, остались без переименования. Его фамилию, и то – только на три года, получили небольшой городок Шарыпово в Красноярском крае и Шолданешты в Молдавской ССР. Как-то не статусно, да? Для первого человека в стране. Ну а сограждане еще заранее, при жизни Черненко, придумали шутку:
Вокзал, очередь в кассу. Диалог между пассажирами и кассиром:
Первый пассажир: Мне, пожалуйста, один билет до Брежнева.
Кассир: Пожалуйста.
Второй пассажир: Мне два билета до Андропова.
Кассир: Пожалуйста.
Третий пассажир: А мне билет до Черненко.
Кассир: Гражданин, ну ведь русским языком написано! Касса предварительной продажи билетов – за углом!
На исходе «эпохи великих похорон» авторитет власти оказался ниже некуда. Нежелание престарелых вождей вовремя уходить на покой выставило их самих, партию и страну на посмешище. На кухнях обсуждались не реформы или «международная панорама», а то, сколько протянет очередной генеральный секретарь. Наверное, будь в СССР восьмидесятых интернет-поисковики, граждане бы точно гуглили возраст приходящих отцов нации. И, конечно, такие настроения только подгоняли необходимость будущей перестройки и ощущения, что что-то надо срочно менять.
Есть такой термин – геронтократия. В современном понимании – это узурпация власти людьми старшего поколения. И нежелание этой властью делиться. Ещё до начала войны мои коллеги из «Важных историй» посчитали, что средний возраст членов российского совбеза, то есть, тех самых, которые участвовали в заседании за несколько дней до начала полномасштабного вторжения в Украину, на тот момент составлял 62 года. И ведь эти люди никуда не делись, они там так и сидят. Ну, Патрушева перевели на придуманную должность. Но он всё равно остался в обойме высшей власти. По среднему возрасту она уже вовсю приближается к Брежневской. Даже чиновники Ельцинского времени были моложе. А эти – как пришли в конце девяностых строить «новую Россию», так за этим делом и состарились, загнав страну в пещерный консерватизм. Как тут не вспомнить гениального Жванецкого:
«Мудрость не всегда приходит с возрастом. Иногда возраст приходит один»
Мне, конечно, сейчас могут возразить – мол «Посмотрите на Америку», там вообще 80-летние дедушки за кресло президента борются. Да, это так. Но в США выстроена демократическая система, которая не позволит одному человеку 30 лет стареть на президентском посту. А независимым судам «не слабо» и уголовное дело завести на кандидата. У нас же единственный 71-летний кандидат сам для себя рисует якобы выборы, а 81-летний председатель конституционного суда в который раз принимает его присягу. Ну сюр же какой-то!
Возраст сам по себе не плох. Плоха – стагнация. То есть отсутствие развития. Когда одни и те же люди сидят в высоких кабинетах, иногда просто меняя таблички, и главная их цель – не показать результат, а сохранить статус-кво и как можно дольше эксплуатировать ресурс власти в личных целях. Они могут переписать законы, подделать выборы, посадить в тюрьму оппонентов. Но против времени они бессильны. И поэтому – продолжение следует.
