Вы читаете текстовую версию видео Разбора
За полтора года, что идёт война, сотни тысяч россиян покинули страну, чтобы попробовать начать новую жизнь в других местах. При этом многие их родные, друзья, знакомые и просто контакты по социальным сетям остались в России. И кажется, за эти полтора года уехавшим и оставшимся становилось всё сложнее и сложнее понимать друг друга. Постоянные столкновения в соцсетях происходят даже среди тех, кто солидарен в своей антивоенной позиции, но оказался по разные стороны российской границы.
Как написал в фейсбуке уехавший из России журналист Андрей Лошак:
«Мне постоянно в комментах затыкают рот именно те, кто остался, – как правило, если я критикую российское общество. До отъезда я с такой реакцией не сталкивался. Так что проблема эта вполне реальная. Настолько, что я почти перестал писать сюда».
Почему «уехавшие» и «оставшиеся» так бесят друг друга?
В 2022 году, после начала полномасштабного вторжения России в Украину, среди россиян сразу ярко обозначились два противоборствующих лагеря: те, кто выступили «против», и те, кто выступили «за». Среди категорических сторонников и противников войны оказались даже близкие родственники и друзья. На эту тему вышло немало исследований и материалов в прессе. Мы посвятили этому отдельный Разбор.
И вот теперь – ещё один раскол общества. Трещина прошла между теми, кто уехал из России, и теми, кто остался. Причём речь не о тех оставшихся, кто поддерживает войну и называет уехавших трусами и предателями – с их реакцией как раз всё более-менее понятно. Мы говорим о непонимании между теми, кто совпадает в своём несогласии с Путиным и войной.
Здесь опять же есть случаи, с которыми вроде бы всё ясно – например, когда человек сам находится за границей и при этом призывает оставшихся к каким-то активным и потенциально опасным действиям. Ответное возмущение на такие «советы» легко понять. Если ты считаешь, что несогласные с Путиным люди в России должны выйти на улицы – начни с себя – приезжай в Россию и выходи!
Но есть же и менее очевидные причины для взаимного недовольства уехавших и оставшихся.
Рассмотрим такой распространенный пример: человек после начала войны уехал из России в некое безопасное место и теперь оттуда регулярно делится в соцсетях неутешительными новостями с бывшей родины – будь то падение рубля, задержания активистов, переписанные учебники истории или состояние дел в армии.
В ответ он с большой вероятностью получает, неожиданно для себя, негативную реакцию со стороны кого-то из «оставшихся» – даже если те также совершенно не поддерживают войну и новые учебники. Ему начинают объяснять, что раз уж он уехал, то больше не имеет морального права рассуждать о происходящем в России. И что, эмигрировав, он потерял связь с родиной и не может полноценно чувствовать и знать состояние дел внутри страны. Советуют начать уже жить своей новой жизнью в новой стране, а заодно присмотреться к тому, что плохого происходит там вместо того, чтобы «выносить сор из избы» и заниматься этими «никому не нужными» обличениями России. А кого-то ещё и обвинят в том, что все эти его выступления против российского режима – только попытка заработать репутацию «хорошего русского» в новом месте, откреститься от войны и Путина.
«Сам сбежал от мобилизации, а теперь строит из себя борца с режимом!»
У многих уехавших такая агрессия вызывает искреннее недоумение. «Как же так? – говорят они. – Мы же хотим помочь!»
Не секрет, что независимые медиа не первый год существуют в России в ситуации чрезвычайного давления. Их объявляют иностранными агентами, нежелательными организациями, доступ к их сайтам блокируют. И даже обычный россиянин может получить реальный срок за перепост информации, идущей вразрез с официальной позицией властей. Поэтому многие уехавшие стали делиться на страницах своих личных соцсетей материалами неподконтрольных медиа. Им хотелось во что бы то ни стало не допустить государственной монополии на освещение войны и поддержать альтернативные источники новостей.
Конечно, в какой-то мере это является и реакцией уехавших на чувство собственного бессилия. На невозможность прекратить аресты и пытки в российских тюрьмах, убийства мирных жителей, невозможность стереть из памяти Бучу и Мариуполь. Что ты можешь сделать с этим, когда ты уехал? Тебе остаются волонтёрство, донаты и распространение правды о происходящих преступлениях. Особенно когда твои оставшиеся в России друзья не могут делать даже и этого из-за огромных рисков. Так думают уехавшие.
И очень удивляются, когда в ответ встречают раздражение со стороны тех самых оставшихся в России друзей.
Но почему «помощь» в виде критики российского общества со стороны уехавших так задевает тех, кто остался?
Ну, во-первых, они её не просили.
Кому-то проще самому регулировать поток новостей, который он получает. Согласимся, количество трагических и страшных новостей в наших лентах сейчас просто зашкаливает. Переварить их без ущерба для психики способен далеко не каждый.
Да, соцсети стали удобным механизмом для того, чтобы делиться новостями во время информационной блокады. Не зря их так боится и всячески пытается взять под контроль Кремль. Но всё же созданы соцсети были для того, чтобы делиться самой разной информацией – и когда они превращаются исключительно в поток страшнейших новостей, – у многих это неизбежно вызывает отторжение.
И дело не только в новостях, но и в их выборе. Подавляющее большинство известий из России, которыми делятся уехавшие – это плохие новости. С одной стороны, оно понятно – про открытие нового парка или запуск ракеты напишут и официальные СМИ, в то время как уехавшие стараются распространять информацию, которую власти предпочитают не афишировать. Но факт остается фактом: соцсети многих уехавших постоянно напоминают россиянам о том, как плохо сейчас в России.
Кроме того, критика российской действительности со стороны того, кто сам находится на родине, звучит примерно так: «В каком же ужасном, преступном государстве мы живем». Но стоит критикующему пересечь границу, как его слова для российского слушателя автоматически превращаются в куда более обидные: «В каком же ужасном, преступном государстве они живут». Согласитесь, слышать это неприятно. В этих словах можно даже услышать высокомерие, снисходительность и злорадство, – даже если автор на самом деле этого туда не вкладывал.
Поэтому Андрей Лошак и другие журналисты – и даже целые СМИ – стали сталкиваться с негативной реакцией на свои тексты после отъезда, даже если их тон и позиция остались прежними.
Так что, имеют ли уехавшие моральное право критиковать Россию? И почему они не посвящают столько времени освещению негативных новостей из своего нового места пребывания?
Ответ на первый вопрос очевиден: Да, конечно, право критиковать уехавшие имеют. Когда ты прожил всю жизнь в России и потом был вынужден оставить карьеру и близких людей, чтобы начать всё в другой стране с нуля, ты имеешь полное моральное право открыть рот и сказать, что ты думаешь о Путине и его политике. Это, можно сказать, минимум, который ты заслужил. Ты имеешь полное право делиться тем, что тебя расстраивает и злит – это в том числе помогает тебе найти единомышленников и почувствовать, что ты – не одинок. А это очень важно для нового эмигранта.
Как раз менее адекватным будет выглядеть, если ты тут же начнешь публично обличать недостатки новой страны, принявшей тебя в трудный момент. В конце концов, они не звали тебя, ты сам выбрал туда приехать.
И да, конечно, не совсем справедливо утверждать, что уехавшие год-два назад уже настолько потеряли связь с Россией, что совершенно не могут объективно оценивать происходящее там. Во-первых, будем смотреть правде в глаза: многие из нас, даже те, кто живут в России, не способны объективно оценивать ситуацию: мешают как эмоции, так и нахождение в ситуации постоянного дискомфорта, вызванного рисками, переживания за родных и близких. Плюс те, кто не поддерживает Путина, вне зависимости от того, уехали они или остались, обычно получают информацию примерно из одних и тех же интернет-ресурсов. Разница только в том, что оставшимся для этого нужно использовать VPN. Ну правда, не узнаем же мы новости, выйдя на улицу? Подобное случается совсем не часто.
Но в чём оставшиеся правы, так это в том, что, уехав, ты не можешь по-настоящему прочувствовать то, что чувствуют они. То, о чём они не рассказывают в соцсетях. Что их тревожит, что они переживают каждый день, оставаясь в России. И для них куда ценнее может быть делиться этим с кем-то, кто находится рядом, в той же ситуации, а не с тем, кто как будто бы что-то узнает об их жизни, глядя в свой телефон где-то за границей.
Наконец, страх и ощущение опасности – то, чего никогда не смогут почувствовать уехавшие. Именно ощущение страха за безопасность себя и близких позволяет самым острым образом чувствовать и понимать жизнь здесь и сейчас. Соизмерять свои действия и поступки и выстраивать поведение. И здесь складывается парадокс, С одной стороны страх позволяет трезво оценивать риски и выживать, но с другой стороны – будучи постоянным фактором, страх искажает восприятие людей и понимание ими мира вокруг.
Сама по себе возможность запостить что-то, «обличающее войну или Путина» – для многих оставшихся – недостижимая роскошь. И такой обличительный пост, написанный из-за границы, может ещё раз напомнить им об этом и выступить неприятным триггером. Это как видеть человека, пьющего воду, когда ты сам испытываешь жажду.
Ну и наоборот: тех, кто уехал, могут возмущать посты в соцсетях оставшихся друзей, в которых те только и делают, что беззаботно проводят время на пикниках, пляжах и летних верандах. Наблюдая за этими картинками из «счастливой и успешной» жизни оставшихся, можно забыть, что критиковать государство и тем более войну им сейчас попросту опасно. Поток из фотографий еды, обновок и посиделок может представлять лишь малую часть жизни вашего российского друга – ту, которую ему можно показывать без риска для жизни. И изобилие этих постов может быть прямой реакцией на его стресс и тревогу, которые он испытывает ежедневно.
Наука это подтверждает. Например, профессор психиатрии Стенфорда Анна Лембке утверждает, что каждый «лайк», каждое мимолетное одобрение в соцсетях заставляет человека чувствовать удовольствие на физиологическом уровне, потому что приводит к выбросу дофамина в кровь. Поэтому люди, испытывающие стресс, так часто что-то публикуют в соцсетях – так они подсознательно стараются почувствовать себя немного лучше. Так что, если ВПН-инстаграм вашего друга из угрюмой России в последнее время поражает жизнерадостным настроением, то вполне возможно – это не от того, что он совсем расслабился и выкинул из головы войну и прочие несправедливости. Возможно – как раз напротив – ему сейчас сложнее, чем когда-либо.
Конечно, когда ты проходишь через болезненный процесс расставания с родиной и сложности с обустройством жизни в другой стране, бывает сложно испытывать эмпатию к оставшимся в России, когда их соцсети переполнены счастливыми и беззаботными постами. Уехавшим бывает непросто наблюдать за этой расслабленной жизнью в соцсетях у оставшихся ещё и потому что, что это как будто обесценивает их отъезд и сложности, через которые они проходят.
Эмиграция часто – очень и очень непростой процесс. Ты должен как-то найти себе место в новой стране с непривычным для тебя культурным кодом. Тебе приходится одновременно искать жильё и работу, а твое образование и профессиональный опыт могут там не особенно цениться. Приходится каждый день разговаривать на неродном для тебя языке. Разбираться в тонкостях незнакомой бюрократической системы. Это трудно. А если ты ещё и не один, а с семьей?
А ещё трудно смотреть на то, как оставшиеся в России друзья здорово проводят время без тебя, в то время как ты проходишь через семь кругов ада эмиграции. Это может даже заставить тебя сомневаться в собственном выборе. А что, если правы были те, кто говорил, что ты – паникёр, и что не надо было торопиться с отъездом?
Тут, безусловно, важно не забывать, что соцсети представляют лишь иллюзию – небольшую и приукрашенную частицу реальной жизни. Порядочным людям, не поддерживающим войну и Путина, приходится в России очень и очень непросто. И вероятно, что дальше будет ещё хуже.
Кто-то сейчас, я понимаю, может сказать: это был их выбор – остаться.
Когда для тебя самого отъезд становится единственной возможной реакцией на нездоровую политику властей, очень непросто может быть понять тех, кто остался жить своей более-менее обычной жизнью. В глазах уехавшего такие друзья и знакомые идут на неоправданные риски, а в чем-то и поддерживают политику властей, как бы соглашаясь на правила игры, которые запрещают выражать мнение, не совпадающее с официальным, и продолжая платить налоги в казну страны-агрессора. Уехав, есть большой соблазн увидеть в оставшихся пассивных конформистов, которые готовы пойти на моральные уступки – лишь бы не предпринимать никаких действий.
Но правда в том, что у человека может быть миллион причин для того, чтобы остаться, даже если он не поддерживает Путина. Больные родители, дети, домашние животные, собственное физическое или психологическое состояние, или банальное отсутствие денег. В конце концов, человек имеет полное право просто не хотеть уезжать и оставлять свой любимый дом и страну в распоряжение Путину и поклонникам «русского мира».
Так же как далеко не каждый, кто уехал, сделал это, потому что захотел «хорошей жизни» или испугался мобилизации. Кто-то действительно сбежал от мобилизации – и правильно сделал. А для кого-то её объявление стало последней каплей.
Мы – огромное множество разных людей с огромным количеством разных чувств, способностей, желаний, страхов и жизненных обстоятельств. Нас объединяет только то, что мы родились и выросли в России и так или иначе стали жертвами диктатуры.
И давайте согласимся, отчасти мы так болезненно воспринимаем посты друзей по ту сторону границы потому, что мы скучаем по ним. Нас опустошает расставание с нашими близкими – теми, кто уехал или теми, кто остался. И расстраивает, что мы вынуждены переживать сейчас совсем разный опыт – опыт эмиграции или опыт выживания в современной России. Огорчает, что мы не можем до конца прочувствовать и понять друг друга так, как раньше, когда мы были ближе.
Это правда непростой период для нас всех. Но главное – не переставать быть людьми. Говорить друг с другом – причём, не только посредством соцсетей. Созваниваться, узнавать у ваших друзей, что они чувствуют. Показывать, что вам всё ещё это важно и интересно, несмотря на расстояния, которые вас разделили.
Ведь весь этот ужас, творящийся в России, когда-нибудь кончится – и очень важно, чтобы к тому моменту мы сохранили возможность слышать и чувствовать друг друга. Я знаю, у нас обязательно это получится. Продолжение следует.
