Корреспондент «Продолжения следует» передает страшные физиологические детали с акции протеста грузинских шахтёров
Исторически на постсоветском пространстве именно шахтёры зажигают масштабные протестные акции. В начале недели более трёх тысяч грузинских шахтеров объявили о начале забастовки. Сотрудники «Georgian Manganese Holding» потребовали от руководства компании поднять им зарплату и вернуть привычный график. Как рассказали нам сами шахтеры, с февраля этого года компания выплачивает только 60% зарплат, в рублёвом эквиваленте – 13-17 тысяч рублей. А стоимость жизни в Грузии в течение последних полутора лет критически возросла – из-за наплыва российских релокантов. Да и причина сокращения зарплат тоже связана с Россией: поставки ферросплавов из Грузии в Россию полностью остановлены, и денег на зарплаты у компании нет.
«Georgian Manganese Holding» занимается добычей руды и производством марганца в городе Чиатура на западе Грузии с середины двухтысячных. За это время на производстве скопилась масса проблем. Жители близлежащих районов годами жалуются на то, что из-за вредного производства гибнут сады, рушатся дома и дороги, болеют люди. С 2013 по 2017 года GMH (Georgian Manganese Holding) была в совокупности оштрафована на 416 миллионов лари (более 13 миллиардов рублей) за ущерб окружающей среде. Как пишет издание NewsFront, чтобы решить проблему, правящая партия «Грузинская мечта» в 2017 году направила на предприятие кризисного менеджера – Николоза Чиковани, который, как утверждает издание, был близок к партии. Всё стало только хуже: под присмотром Чиковани компания получила штрафов ещё на миллиард лари.
Работники предприятия, недовольные низкими зарплатами, устаревшим оборудованием, отсутствием техники безопасности объявляли забастовку в 2019 и 2021 годах. В этом году шахтёры снова взбунтовались и предъявили начальству сразу 25 требований, среди которых значительное увеличение зарплаты (до 20%), улучшение условий труда, решение экологических проблем, обеспечение страховки, отпуска и больничного, возвращение к старому графику: две смены по 12 часов, вместо 3 смен по 8 часов, который руководство компании внедрило, чтобы «увеличить производительность труда».
Тысячи сотрудников компании отказались выходить на работу, а несколько человек объявили голодовку и нанесли себе увечья. В частности, один из рабочих зашил себе рот, другой глаза, ещё один вскрыл вены.
С 19 июня шахтеры протестуют уже и в Тбилиси, разбив палаточный лагерь у стен парламента.
К палаточному лагерю я пришёл в среду 21 июня. Около трёх часов дня у здания грузинского парламента собралось уже несколько десятков человек. Все они – горняки. Митинг должен был начаться только в шесть часов вечера, но вокруг палаток, где ночуют шахтёры, уже собрались грузинские журналисты.
Чуть поодаль от палаток, перед видеокамерой, стоял молодой человек в спортивных штанах, красной майке и панаме. Он держал в руках листок и иногда заглядывал в текст. Он долго и уверенно говорил что-то на грузинском, вероятно обращаясь к чиновникам и менеджерам GMH. Прошло уже 20 минут, но он продолжал. Ему было что сказать, а следом его выступление собралась записывать очередная съёмочная группа.
На ступеньках огромного здания сидели остальные шахтёры. Их было человек 30, они много курили и смеялись, подбадривая друг друга. Среди них я заметил человека, чьи глаза были зашиты нитками, а на веках были оранжевые пятна от йода. Этого человека звали Георгий Купатадзе. Он – из тех, кто решил бороться самым радикальным путем и обратился к премьер-министру, зашив себе глаза. Оказалось, что он из немногих здесь, кто говорит на русском языке, и я задал ему несколько вопросов. Вот что он рассказал мне:
«Я работаю в Чиатуре и приехал сюда вместе со своими друзьями. Мы все шахтёры. Сюда [на митинг] приходят наши братья, сёстры и простые люди, чтобы поддержать нас. За нами не стоят политики, только мы сами. Профсоюз контролирует компания GMH, и он не поддерживает наши требования. Мы никому не верим, ведь все покупается и все продаётся.
Они [GMH] говорят: вы сами виноваты. Давайте мы вам поднимем зарплату на 5%. Больше не можем. Денег нет. Но если вы не можете выполнить свои обязательства – уходите. Пусть государство берёт на себя это дело, обслуживает шахту, людей.
У нас 10 человек голодает, один человек зашил себе рот, один вскрыл вены, а я зашил глаза. Почему? Мой товарищ зашил себе рот после многочисленных попыток достучаться до руководства. Он говорит: зачем я буду говорить, если никто не слышит? Так же и я. Везде обман, даже видеть этого не хочу.
Мы рабочие люди. Мы хотим и умеем работать, но не как рабы. Нам нужна достойная работа. У нас зарплата 1000-1300 лари. У всех по разному. Но для многих людей это деньги на всю семью: жене, детям и родственникам.
Мы такие люди. Ни шагу назад. Может, кто-то [из руководства компании] приедет на переговоры. Встретится с нами. Они говорят, давайте 10-15 человек приедет к нам в офис и всё обсудим, но нам это не нужно. Пусть с нами со всеми разговаривают, и объясняют, почему так случилось. Мы ждём.
Мы все сюда приехали. Кто-то живёт у родственников, кто-то у друзей. Мы достойные люди и гордый народ, мы ничего просить не будем. Один кусок хлеба на всех разделим, но выживем. Мы не будем умолять дать нам работу. Не можете платить зарплату – уходите».
Через несколько часов начался митинг. На площади появились колонки, микрофоны, плакаты, грузинские флаги и сотни людей. Лил дождь. Весь коллектив шахты, приехавший в Тбилиси, выстроился на ступеньках. Люди в дождевиках выступали перед публикой, произнося долгие речи, иногда прерываясь и скандируя какой-то лозунг. Каждый следующий спикер обращался к слушателям так, будто сейчас его слышит вся страна, и в ответ получал аплодисменты.
Несмотря на дождь, людей на площади становилось все больше. Судя по жилетам с логотипами службы доставки «Wolt», на митинге были не только шахтеры, но и работники из других уязвимых сфер. Присутствовали также и более взрослые люди, которые, возможно, приходились шахтёрам родственниками. Со всех сторон митинг освещали видеокамеры, перед которыми репортёры местных телеканалов рассказывали о происходящем. Уже темнело, но люди не расходились. Они слушали и аплодировали, кричали и скандировали что-то, поднимая кулаки к небу.
Так сложилось, что в России, Грузии, Казахстане и других странах бывшего СССР шахтёры – первые, кто готов поднять знамя борьбы за свои права. От требований достойных условий труда до требований масштабных социальных и политических преобразований всегда рукой подать. Зная о своей незаменимости для собственника, шахтёры и работники промышленности традиционно умеют объединяться и создавать собственные координационные органы. Например, профсоюзы и стачкомы. В критической ситуации они могут стать надёжной опорой гражданского общества. А иногда и последней надеждой.
Именно так было в Беларуси во время протестов 2020 года, когда кандидат в президенты Светлана Тихановская обратилась к работникам промышленности и призвала к общенациональной забастовке, чтобы заставить Лукашенко сдаться. Однако и это не помогло. После завершения протестов и поражения оппозиции Верховный суд Беларуси постановил прекратить работу целого ряда независимых профсоюзов, которые поддержали забастовку.
Режим Лукашенко уничтожил Свободный профсоюз металлистов, Белорусский независимый профсоюз горняков, химиков, нефтепереработчиков, энергетиков, транспортников, строителей и других работников, Белорусский профсоюз работников радиоэлектронной промышленности, а также Ассоциацию профсоюзов «Белорусский конгресс демократических профсоюзов», оставив всё общество без возможности защищать свои простейшие трудовые права.
Сложно представить, но даже в России независимые профсоюзы до сих пор существуют, хотя некоторые из них испытывают серьёзное давление. Этих организаций не так много и успехи их не так велики, чтобы угрожать Кремлю, но в ситуации тяжёлого кризиса, вызванного войной, именно профсоюзы и представители рабочего движения могут сыграть решающую роль. Но сделать это можно только если голоса людей из шахт и цехов будут услышаны теми, кто делает российскую политику.
Павел КУЗНЕЦОВ