В Воронежской области развернулась беспрецедентная агитационная кампания по продвижению контрактной службы в армии – и в целом увеличению популярности СВО. Все подъезды воронежских многоэтажек увешаны рекламой военной службы по контракту, листовки и в маршрутках, и на столбах. Мобильный пункт по заключению контрактов несколько часов работал прямо возле входа на центральный стадион профсоюзов, где воронежский «Факел» принимал соперников из Нижнего Новгорода. Болельщики шутили, что все футболисты проигравшей команды «автоматом» подписывают контракт на год и едут на войну…
Региональные СМИ дисциплинированно рассказывают о каждом отъезде группы контрактников в Украину. На прошлой неделе, например, официозные СМИ сообщили о беспрецедентном событии: впервые за все время отправок контрактников на фронт областное правительство в виде благотворительной помощи одело-обуло 38 человек, которым предстояло стать регулярным еженедельным «траншем» на фронт.
В комплекте: кепка, берцы, куртка и брюки – и неважно, что по прибытии в учебный центр для боевого слаживания (он находится в одной из соседних областей) все они получат новые комплекты обмундирования. То есть у добровольцев окажется по два комплекта новой военной формы, хотя прежние группы контрактников отправлялись в учебные центры в том, в чём прибыли на областной сборный пункт – кто в джинсах, кто – в трениках.
Корреспондент «Продолжение следует» пообщался с двумя жителями региона, которые пришли в военкомат для заключения контракта и в ближайшие дни готовились отправиться туда, где стреляют. Мы попытались понять, что заставляет этих людей добровольно, не по повестке, отправляться в этот ад. Вот их истории. Дело, вы удивитесь, совсем не в деньгах. По крайней мере, не только в них.
«Тут либо сторчусь, либо сопьюсь»
Андрей, 24 года:
«Я родился в Коминтерновском районе Воронежа, родители работали на одном из заводов. Выпивали, конечно. Но мы со старшим братом жили, в принципе, неплохо, в школе, правда, учились спустя рукава. В старших классах я уже стоял на учёте в ментовке: в школе подрался с одноклассником, а тот упал с лестницы и сломал ногу. Потом начал я немного покуривать травку, за кражу аккумулятора из машины соседа получил условку. В общем, покатился. Отец к тому времени умер, мать вышла на пенсию, на траву нужны были деньги. Как-то мы с дружком отняли дорогую «мобилу» у парня в центре города, нас задержали через пару часов. У дружка папаша был богатый, и так Колян из соучастника стал свидетелем. Присел я на три года, вышел по УДО. Сейчас стараюсь особо не залетать, но бабло нужно всегда, у матери пенсия – 20 тысяч. Маловато нам, конечно.
Пытался устроиться на работу. Вроде как сейчас, когда идет СВО, много вакантных мест должно быть. Но ничего лучше автомойки я не нашёл, и оттуда меня выгнали через неделю: козла одного послал по матушке во время работы. Он меня учить начал, как с «керхером» управляться, я и не выдержал. В общем, работы нет, ткнулся заправщиком на АЗС, но там ментовская крыша, они по базам пробили все мои «залёты» и послали куда подальше. Вариантов теперь немного – если только «закладчиком» идти, но это 99% вероятность нового срока. Решил попробовать заключить контракт, иначе тут либо сторчусь, либо сопьюсь. У нас мужика с соседней улицы привезли недавно оттуда, похоронили по-тихому. Мать моя как узнала, что иду воевать, волосы на себе рвать стала. А что делать-то, может там покуривать и бухать перестану? Бабла матери привезу, может машину куплю, человеком, наконец, стану. А сдохну – кроме матери обо мне рыдать некому будет, я сам от себя уже устал».
«Пусть лучше меня убьют, чем сына»
Иван, 54 года:
«Помню фильм про войну, “Отец солдата”. Чёрно-белый еще. Там отец на фронт отправился, чтоб сына найти. Вот и у меня похожая история. Сын мой уже 9 месяцев на войне контрактником. Последние полтора месяца от него ни слуху, ни духу, а до того звонил раз в неделю. Мне уже сны всякие дурные снятся, маленьким его вижу. На войну хочу пойти только для того, чтобы с ним встретиться там, на фронте. Кажется, он где-то под Бахмутом должен быть сейчас. Ему 27 лет, он один у меня, сам его вырастил, с женой мы в разводе, так что рыдать, если что, некому по нас будет.
На СВО иду не из-за денег – все они пойдут на карточку моего друга, а лично мне, пока с сыном ничего не прояснится, они сто лет не нужны. Я работал водителем, но на нашем предприятии сокращение прошло, и меня отправили в «резерв». А какой резерв, если больше у нас работать негде вообще? Даже, чтобы оператором на нашу АЭС устроиться, надо 50 тысяч директору на лапу дать, а сетевым магазинам, кроме грузчиков, никто не нужен. А у меня грыжи одни в позвоночнике, тяжелого поднимать нельзя ничего. В общем, выбора никакого.
Последние шесть недель, как с Мишкой связь прервалась, бухать я начал. Конечно, бросить придется, если «за ленточкой» окажусь. Когда в районный комиссариат пришел узнавать про условия контракта, майор меня обнюхал всего, как пёс, а меня штырит после вчерашнего. Улыбнулся и записал куда-то. «Иди, отец, воюй. Молодые закончились, только вы и остались». Пошутил типа. А мне лучше, чтоб ни молодые, ни старые не воевали. Но раз такая каша заварилась, лучше меня пусть убьют там, а сын живым вернётся».
Матвей ГРИГОРЬЕВ
Иван АНТИПОВ (фото)
