Вы читаете текстовую версию Разбора
Если вы пришли на день города в Саранске и заметили, что на нём не выступает Лана Дель Рей, то не удивляйтесь – она попала в список запрещенных артистов. Да, в России в октябре 2024 года появился новый список нежелательных музыкантов – и в нём 79 артистов, от рэпера Сявы до Beyonce. Есть Валерий Леонтьев и Скриптонит. А ещё есть и стендап-комики, например, Идрак Мирзализаде и Кирилл Селегей.
На этот раз о нерекомендованных артистах предупреждают рекламодателей – мол, с этими людьми лучше не сотрудничать. Но токсичный мазок, пусть даже касающийся рекламы, без сомнения отразится и на концертной деятельности – кто в наше время захочет рисковать и лезть в политику?
Как отменяли и запрещали артистов в Советском Союзе? Как менялась сама концепция запретов? За что запрещали раньше, и за что запрещают сейчас? И есть ли какая-то логика в новом списке?
Шестидесятые и индустрия
Советская цензура расцвела ещё в 1920-е, но тогда чиновников больше заботила литература, чем музыка. Просто музыкантов было и так не сложно контролировать из-за их малого количества, ведь запись музыки тогда была технически сложным процессом, этим занимались единицы.
За музыку же советские чиновники впервые по-настоящему взялись в 1960-е. Именно в это время начали появляться вокально-инструментальные ансамбли, открылась звукозаписывающая фирма «Мелодия». Музыка становилась доступнее для массового потребителя, а за границами СССР процветала глобальная индустрия развлечений – появились мировые звёзды. Так что советские чиновники не только контролировали музыкантов внутри страны, но и старались не впустить в неё иностранных исполнителей.
Тогда за культуру отвечала Екатерина Фурцева – человек с удивительной карьерой. В 1956 году она впервые попала в центральный комитет партии, стала секретарём (тогда – очень почетная должность), в 1957-м вошла в президиум ЦК КПСС. Фурцева была человеком Хрущёва и отлично понимала, как ведутся подковёрные политические игры. Но на них же она в итоге и погорела. В 1959 году её стали обвинять в заговорах, в 1960-м её сместили с поста секретаря ЦК и назначили министром культуры. По меркам советской системы, это было серьёзное понижение в должности. Фурцева пыталась вернуться в элиту, но безуспешно – в 1961 году её выбросили и из президиума. После заседания, на котором её никуда не избрали, оставив всего лишь министром культуры, она пошла домой и попыталась покончить с собой. После этого у неё могли забрать и министерский пост, но пожалели.
Это я вот к чему – совершенно сторонний человек стал управлять министерством культуры и указывал, что нужно запретить. Цензура – это не всегда десяток специалистов, которые разбираются в вопросе, иногда это просто человек, случайно занявший пост. Как Мизулина, например. Но до Мизулиной доберёмся позже.
За что запрещали артистов в шестидесятые? Можно выделить запреты двух видов: идеологические и эстетические. С идеологическими всё понятно – если музыка не патриотическая, то её запрещают. Тамара Миансарова в 1964 году спела песню «Чёрный кот» – первая популярная композиция в жанре твиста. Песня стала хитом и в Советском Союзе, и за рубежом; Миансарова получала награды в Чехословакии, Польше, Болгарии, но когда настало время получения звания заслуженной артистки, ей отказали – буквально из-за того, что она стала слишком западной. То есть имела популярность в европейских странах соцлагеря. Вот такая извращённая логика.
А вот с эстетикой всё сложнее. Какой-то чиновник берёт и вырезает под корень целый жанр, признавая его неправильным. Что уж говорить, если чиновники запрещали даже танцы – свинг и твист некоторое время воспринимались как аморальные. И правда, молодёжь дёргается непонятно как, где же тут пролетарский дух?!
Не находите, кстати, любопытных параллелей с сегодняшними квадроберами?
Англоязычных звёзд как будто и не было, ведь они пропагандировали западные ценности самим существованием. Пока весь мир слушал The Beatles, советские фанаты ливерпульской четвёрки скрывали своё пристрастие.
И пока Фурцева разбиралась с врагами, во всём мире развивалась рок-музыка. Слова «группа» или «бэнд» не использовались по идеологическим причинам, поэтому в Советском Союзе появились ВИА – вокально-инструментальные ансамбли. Естественно, с художественными руководителями, определяющими репертуар. Так что было много уровней, на которых та или иная песня не добиралась до зрителя: от худрука, чующего неладное, до партийных начальников.
Всемогущий Лапин
Музыкальная индустрия росла естественным образом – становилось больше артистов, сама звукозапись становилась более доступной. И в этой ситуации главенствующее место в индустрии заняло Гостелерадио СССР. Если тебя не пускают на телевидение и радио, то о тебе никто не узнает.
В семидесятом году председателем Гостелерадио стал Сергей Лапин – возможно, он погубил самое большое количество карьер в истории музыки, вручную контролируя советскую эстраду на протяжении 15 лет. Спустя годы некоторые творческие люди вспоминали его с теплом – называли очень эрудированным. Но вряд ли то же самое сказали бы те, кому он уничтожил карьеру.
Лапин не только соглашался с предложениями подчинённых, но и с радостью сам брался за искоренение неправильной музыки. Например, мог взять список участников конкурса «Песня года» и просто вычеркнуть то, что ему показалось идеологически неверным.
Что же заботило Лапина? Во-первых, он был антисемитом, так что еврейское происхождение ставило крест на карьерах музыкантов.
Во-вторых, у него было очень чёткое представление о том, как должна выглядеть эстрада: серьёзные люди поют песни о родине, войне и любви. Никакого веселья, только душещипательная лирика.
В-третьих, музыкант должен был выглядеть прилично. Мужчины без бороды и в галстуках, а женщины в платьях и юбках – никаких брюк. Лариса Мондрус выступала в ярких платьях – и начались проблемы. А потом художественный совет признал её песни пессимистичными, окончательно уничтожив её карьеру.
Чтобы пройти через эти фильтры, нужно было постараться. Как постарался Иосиф Кобзон – вот его Лапин любил.
Другим повезло меньше. Валерий Ободзинский после долгих лет борьбы за возможность выступать потерял здоровье. В середине семидесятых его песни знала вся страна, а в 1987-м он устроился сторожем на галстучной фабрике, хотя был молод – всего 45 лет.
Вадим Людвиковский руководил знаменитым оркестром, исполнял джаз, но Лапин расформировал его оркестр. После этого Людвиковский так и не нашел себя даже после начала перестройки, а в 1995 году умер на улице от обморожения.
И таких артистов было много. У большинства из них есть общая черта – еврейские корни. Когда Вадим Мулерман, на секундочку исполнитель песни «Трус не играет в хоккей», внёс в свой репертуар еврейские песни, то Лапин поставил крест на его карьере.
Но помимо официальных и негласных запретов, была и банальная пропаганда на телевидении, где осуждали западную музыку. А вот наставление Людмиле, которая называет себя Софи. И это фрагмент не из программы новостей, а из целого документального фильма о вреде рок-н-ролла. Да, было и такое.
Помогали ли запреты и пропаганда? Отчасти да – советскую эстраду удавалось контролировать, всех неугодных убирали подальше от зрителей. Но это не значит, что западная музыка и культура не попадали в СССР – просто нужно было постараться, чтобы найти кассету Rolling Stones, ну и слушать её приходилось в плохом качестве. Но если основная задача заключалась в том, чтобы отгородить советского человека от запада, то она, конечно, с треском провалилась.
Восьмидесятые
Время шло, и цензура становилась всё более беспомощной. Конечно, она всё ещё контролировала радио и телеэфиры, но ведь и советские граждане уже устали слушать одно и то же, а возможностей привезти «запрещёнку» было много. В СССР попадали записи с запада, люди открывали для себя не просто группы, а целые жанры.
Можно только представить лицо советского чиновника, который много лет слушал Кобзона, а потом впервые в жизни услышал Iron Maiden – после такого и в церковь сходить захочется, да нельзя, однопартийцы не поймут.
В начале восьмидесятых чиновники всё ещё пытались держать ситуацию под контролем. Так, как умели. В 1981 году Валерий Леонтьев выступил на фестивале в Ереване в блестящих штанах в обтяжку. Советские бабушки в шоке, а репортёры американского журнала TIME, попавшие на фестиваль, пишут, что Леонтьев – это советская версия Мика Джаггера. Это сейчас такое сравнение выглядит как комплимент, а тогда это воспринималось как оскорбление всей советской эстрады. Треки его концертной программы «Бегу по жизни» были практически хард-роком. Ну а еще Леонтьев осмелился петь на стихи Николая Гумилева, расстрелянного большевиками. В итоге на несколько лет Леонтьева отодвигают на второй план за смелость во внешнем виде и содержании.
В 1983 году Министерство культуры СССР приняло инструкцию – 80% концертного репертуара составлять только из песен, написанных членами Союза композиторов СССР. В 1985 году ВИА «Лейся, песня» распустили за то, что они сыграли рок-концерт. Чиновники отчаянно хотели держать под контролем современную музыку, и запреты становились всё более безумными.
В том же 1985 году секретарь николаевского обкома Гришин направил письмо коллегам с призывом запретить зарубежную музыку исполнителей, в репертуаре которых содержатся идейно-вредные произведения.
Список замечательный не только из-за транскрипции, где AC/DC превратились в «Ай Си Ди Си», Stooges – в «Стоджис». В документе кратко объясняется, кто чем провинился. Тот же самый «Ай Си Ди Си» обвиняется в неофашизме, «Толкинхэдз» пропагандирует «миф о советской угрозе», Тина Тёрнер и вовсе олицетворяет только одно – секс. Интересно, что если метал-группы помечены их идеологическими ошибками, то Clash и Sex Pistols виноваты ещё и в том, что играют панк. По какой-то причине и Kiss виноваты в том, что играют панк, но да ладно – не будем винить секретаря обкома в том, что он не знал о существовании жанра глэм-рок.
Но в этом списке была и вторая часть – запрещалось вывозить из СССР записи групп, в творчестве которых допускается искажение советской действительности, пропагандируются чуждые нашему обществу идеалы и настроения». Там есть и «Аквариум», и ДДТ, и «Кино», и «Пикник», и даже Высоцкий. И, конечно, записи группы «Автоматические удовлетворители» – так что вывозить их альбом «Надристать» было запрещено.
И всё же, Советский Союз вошёл в перестройку, цензура теряла свою мощь и хватку. Уже через пару лет эти списки воспринимались как иллюстрация идиотизма советских руководителей.
А как сейчас
Советского Союза нет давно, зато списки запрещённых артистов – с нами. Нойз МС запрещён за антикоммунистическую пропаганду, Порнофильмы запрещены за панк, ДДТ запрещены за сатанизм. Или я что-то путаю? Кажется, да, в нынешних запретительных списках никто не указывает, кто в чём провинился. Есть просто перечень неугодных, а дальше сами гадайте, кто и что натворил.
Уже никто и не скажет, за что отменили того или иного исполнителя. Опытным путём мы выяснили, что антивоенная позиция может стать поводом для запрета, но если все антивоенные посты были удалены в краткие сроки, то можно проскочить. «Голая вечеринка» – тоже плохо. Наркотики в песнях – потенциальный повод для запрета.
Но в каждом подобном списке есть люди, которые там быть, казалось бы, не должны. Вот рэпер Джиган, родившийся в Украине, – он уже давно ходит с российским паспортом, поддерживает Путина и ни разу не осудил войну, зато смеялся над теми, кто уехал от мобилизации. Группа «Звери» ещё прошлым летом вписалась в пропаганду войны, но не помогло – попала в список. Инстасамка сходила на поклон к Екатерине Мизулиной – и всё равно она рядом с Нойзом.
Можно предположить, что авторы подобных списков не очень хорошо выполняют свою работу. Например, могут просто забыть, что «Звери» теперь свои.
А вот некоторых убирают из списков. В свежей версии отсутствуют шесть человек: Егор Крид, Лёша Свик, Миша Марвин, Сергей Лазарев, Тося Чайкина и Feduk. На самом деле интересно, по какой причине их убирают, можно только догадываться. Совсем недавно в России начался новый хоккейный сезон, и новый гимн КХЛ исполняет именно Feduk. Может быть, это хоккейная федерация или Ротенберги попросили убрать рэпера из списка, чтобы не пришлось на ходу делать новый гимн? Да даже и просить и не надо. Исполнитель, спевший для уважаемых людей или в сакральном месте (например, СВО), из плохих списков у нас вычёркивается. Егор Крид рекламирует «Вкусно и точка», владельцам тоже не хочется уничтожать рекламный контракт из-за какого-то списка, могут же они обратиться к серьёзным людям?
Кстати о серьёзных людях – мы ведь до сих пор не знаем, кто составляет списки. Нигде не сказано, что это Гостелерадио СССР или Министерство культуры РФ, Администрация президента, Минюст, а может какой-нибудь депутат – никто не хочет брать на себя ответственность.
Даже если предположить, что список этот составили шутники по приколу, то получилось, конечно, смешно. Потому что шутка превратилась в реальность. В нынешнем обществе такое моментально воспринимают как призыв к действию. Автор не имеет значения, значение имеет сам список. Ну и конечно, усугубляет ситуацию то, что власть список не подтверждает и не опровергает.
С другой стороны, такой неопределённостью власть перекладывает ответственность на всех остальных. Создается ситуация, когда все понимают, что есть запрещенные артисты. В итоге организаторы концертов и рекламщики, желающие позвать музыканта, должны сами сто раз проверить, а можно ли с ним сотрудничать. Сначала проверяешь все списки, потом разбираешься, нет ли у музыканта связей с запрещенными артистами. Потом еще и социальные сети на всякий случай проверишь, вдруг был антивоенный пост. А то запланируешь концерт на март, а артиста запретят в феврале, когда цензоры доберутся до его социальных сетей.
В отличие от времён СССР, сейчас никто не запрещает целые жанры, хотя предложения были, причём от разных людей: от муниципального депутата Петрова до продюсера Матвиенко и «Ветеранов России».
Забавно, что нынешняя власть перенимает не только практики – иногда запрещают тех же артистов, что и их советские предшественники. «Аквариум» Бориса Гребенщикова не пускали в эфир и запрещали вывозить из СССР в восьмидесятых, а в 2023 году музыканта признали иноагентом. «Горячие головы» просят признать иноагентом Юрия Шевчука. Валерий Леонтьев уже успел заявить о завершении музыкальной карьеры, а его вновь отменяют – правда, теперь не за штаны. Видимо, за молчание о войне. Я уже почти не сомневаюсь, что будь жив Виктор Цой, то запретили бы и его. Да и он, конечно, отхлестал бы диктатуру по щекам.
А иногда случаются совсем абсурдные ситуации. Михаил Шуфутинский учился вместе с Аллой Пугачевой в одном музыкальном училище в шестидесятых. Потом выступал в ВИА, как и Пугачева. Шуфутинский руководил ВИА «Лейся, песня» – одним из самых популярных в семидесятых. А в 1981 году эмигрировал в США, и, естественно, в Советском Союзе его сразу же отменили. А вот Пугачёва стала суперзвездой.
Шли годы – Шуфутинский вернулся в Россию в девяностых, пел свой шансон, но чуть ли не в каждом втором интервью у него спрашивали про Пугачёву. Мол, ну расскажите, как вы общались, когда в училище вместе учились. Прошли годы. Теперь Шуфутинский известен как исполнитель песни «Третье сентября» – он поддерживает войну, участвует в пропаганде. В этом году МУЗ-ТВ снял о Шуфутинском фильм – вот, мол, где родился, где жил, где учился. А потом показывает музыкальное училище, где он познакомился с кем? Нет, не с Пугачёвой – с Владимиром Винокуром. Стираем Пугачёву из биографии, и вообще, она теперь предательница.
Пугачёва не вспоминает старого знакомого Шуфутинского, а теперь Шуфутинский вспоминает Аллу Борисовну через призму нынешней политики партии. Так что запреты, конечно, отвратительные, но пройдут годы, и люди будут вспоминать их только как пример идиотизма российских чиновников. А там, гляди, и Лана Дель Рей на дне города в Саранске выступит.
Продолжение следует.
