Вы читаете текстовую версию видео Разбора
Скажите, а есть ли такое, что в последнее время вы чаще стали сталкиваться с агрессией? С хамством в свой адрес или, как минимум, с немотивированным раздражением? Конечно, война – у всех нервы на пределе. Даже те, кто смотрит телевизор, и верит, что всё в стране ок – даже они ощущают тревогу. Но – только ли война? То есть – сделала ли война добрых людей злыми, или стала лишь катализатором, усилившим другие факторы озлобления? А может, правду говорят про нас, что россияне – злые? И если так, то что нам надо сделать, чтобы подобреть?
В этом Разборе мы взвесим удельные доли добра и зла в нашем национальном характере. И это будет полезно знать тем, кто никогда не имел дело с советской репрессивной машиной, из которой мы наследуем, кажется, всё самое страшное.
Конечно же, у нас как у нации – непростой бэкграунд. 70 лет советской власти сформировали поколение людей, ощущающих свое бесправие и беззащитность. Да, последние десятилетия в СССР были весьма вегетарианскими. Уравнительная система и всеобщая бедность создавали ложное ощущение социальной справедливости. Информационный вакуум, а вернее стерильность советских новостей давали чувство ложной безопасности. Гражданам не рассказывали о реальном экономическом положении в стране, не рассказывали о погибавших в Афганистане солдатах. Не информировали даже о страшных катастрофах – таких, например, как взрыв на Чернобыльской АЭС или падение военного самолета на детский сад в Калининградской области, в результате чего погибли 23 малыша и 11 взрослых. От людей власть подобное скрывала. А все преступления в СССР успешно раскрывались киношным майором Прониным, киношными же Знатоками или другими следователями из телефильмов.
Но при этом было совершенно чёткое понимание опасности другого рода. Любой советский гражданин знал, что есть вещи, о которых нельзя говорить и лучше даже не думать. Есть вопросы, которые нельзя задавать. Даже оспаривать в суде решение органа власти в СССР можно было только в исключительных случаях. Понятно, что в любой стране человек, спорящий с государственной машиной, является слабой стороной. Но в Советском Союзе превосходство государства было абсолютным.
Вы спросите – при чём тут агрессия? При том, что страх и беспомощность – это то, что её порождает. Уверенный в себе и своих силах человек редко испытывает злость без веских оснований. Ещё один драйвер агрессии – неуверенность в будущем. Его не было в Советском Союзе, но зато в избытке стало в 90-е, при этом страх и беспомощность никуда не делись и только усилились. Новая реальность ввела в жизнь многих бандитские порядки, бандитскую эстетику и бандитские нравы. Кто не смотрел культовые фильмы «Брат», Бумер или «Бригада»? Кто не сочувствовал их героям, киллерам и убийцам? И у кого после этого на подсознательном уровне не отпечаталось, что силовое решение проблемы правильно и допустимо, и главное – наиболее эффективно?
Впрочем, не стоит сводить всё к застойным 80-м и хаотичным 90-м годам. Влияние тюрьмы на российское общество – история многовековая. От тюрьмы, как и от сумы, у нас не зарекаются. Попадание в тюрьму в нашей стране – что при царях, что при коммунистах – не из ряда вон выходящее событие, а более-менее обыденность, причем для всех – за свободный нрав под каток попадает и 20-летний неопытный романтик и 50-летний упертый зануда.
Тюрьма меняет психику людей: они выходят на свободу и несут в общество тюремные порядки и тюремную систему ценностей. В государствах авторитарного типа, наподобие нашего, где и жизнь на свободе немного напоминает тюремную – такое происходит как бы и естественно. Так в нашу повседневность проникают бандитские стереотипы поведения, самоутверждение за счёт агрессии, признание силы как самого правильного способа решения проблем, унижение слабых и не похожим на массу. Внезапно незнакомые вам люди начинают судить вас не только за вашу позицию, но даже и за то, какие пристрастия вы имеете в отношениях и даже как вы выглядите. Как подростки с поломанным детством предъявляют сверстникам за шмот у гаражей, точно так же незрело ведет себе и общество взрослых, поломанных не меньше сначала советской властью, а потом и цинизмом нового постсоветского времени.
Меняется даже наша речь, она наполняется криминальными жаргонизмами – и от этого не становится добрее. Хуже того – любовь нашего политического истеблишмента ко всяким простонародно-бандитским словечкам придаёт им практически официальный статус.
Итак, агрессия – это следствие страха, неуверенности и беспомощности. Всего этого в избытке в нашем обществе. Помноженные на культ силы, который сверху внедряют власти, и одновременно снизу – гопники, они дают свои чудовищные всходы. По России разливается злоба.
Но – стоп. А не русофобия ли это? Разве европейцы, например, не совершали зверства даже в XX веке, не говоря о каком-нибудь Средневековье? Разве не собирали толпы зевак публичные казни во Франции ещё в 1930-е годы? Разве не было жестокого угнетения колоний, жители которых считались людьми второго сорта? Разве в 1960 году толпа американцев не освистывала шестилетнюю чёрную девочку Руби Бриджес, осмелившуюся пойти в школу для белых?
Верно, всё именно так и было. И это подводит нас к важному выводу: народы, как и каждого конкретного человека, можно воспитывать. Более того. Некоторые методы самовоспитания американского или европейского народов кажутся странными даже нашим либералам и западникам – однако именно они дают возможность понять, как это работает.
Смотрите: советские методы воспитания на поверку оказались не очень эффективными. Всё старшее поколение россиян проводило детство на пионерских линейках, где хором пело «Хотят ли русские войны» и маршировало под плакатами «Миру мир». И что же? Теперь именно среди этого поколения больше всего сторонников идеи бросить на Украину и даже натовские Польшу с Великобританией ядерную бомбу.
И вот, кстати, про русофобию: на востоке современной Германии, где ровесников наших дедов и родителей воспитывали в советском духе, уровень национализма гораздо выше, чем в её западной части. Но чем отличалось воспитание детей в ГДР и ФРГ? И там, и там фашизм признавался абсолютным злом. Но в ГДР, как и в СССР, это было чужое зло: какие-то фашисты-капиталисты, которых истребила доблестная Красная армия, одновременно открыв немцам дорогу в светлое коммунистическое будущее. (В этом контексте очень символичен знаменитый памятник воину-победителю в Берлине: огромный советский солдат держит на руках маленькую невинную девочку, олицетворяющую немецкий народ). В ФРГ же немцы пришли к осознанию ответственности всей немецкой нации за преступление гитлеровского режима – пусть и не сразу за одно поколение, не вдруг, но пришли. И у этого процесса тоже есть свой символ: знаменитая фотография немецкого канцлера Вилли Брандта на коленях перед памятником восставшим в Варшавском гетто. При этом сам Брандт после прихода Гитлера к власти бежал из Германии и занимался антифашистской деятельностью, то есть у кого-кого, а у него личной вины ни перед кем точно не было.
Не унизительно ли в такой ситуации вставать на колени? Не опозорил ли Брандт тем самым Германию, которую представлял? Не подорвал ли он себе рейтинг? И вообще, сколько можно извиняться? Кроме того, поляки сами хороши – вместе с Гитлером участвовали в разделе Чехословакии в 1938 году. Вот вопросы, которыми, наверное, задались бы многие из нас – притом не только ультрапатриоты, но и те, кто старается мыслить, скажем так, умеренно. Но вот мы ставим так вопросы – и сейчас Россия бомбит Украину. А Брандт не ставил – и сейчас немцы пускают в свои квартиры украинских беженцев. Какой в итоге народ добрее и почему?
Ещё одна вещь, не укладывающаяся в сознание многих сограждан, однако сильно влияющая на градус гуманизма и взаимного приятия европейского общества – ювенальная юстиция. Никто, конечно, не говорит, что детей надо бить. Но всё же – разве можно чуть что – сразу забирать их из семей? Оставим это «чуть что» за скобками: в разных странах Европы – разные законы. Посмотрим на суть: воспитание действительно становится как бы государственным делом. Что, в общем, не либерально. Самым главным для европейцев оказывается защита детей от любого насилия, пусть даже ценой нарушения родительских прав. Почему они готовы платить такую цену? Потому что хотят, чтобы их общество было открытым и, если хотите, да – добрым. А дети, которых бьют и унижают дома, не только всю жизнь несут в себе эту психологическую травму, но и передают её другим – за гаражами, а потом и своим детям.
Россия идёт по пути прямо противоположному – ещё в 2017 году домашнее насилие перестало быть уголовным преступлением. Побои в отношении родственников, по крайней мере, на первый раз, с тех пор караются только штрафом. Потому что мы за семейные ценности и скрепы, а сочувствие и доброта являются ценностью второго, если не третьего уровня.
Почему? Так мы с вами, наконец, добрались до главного триггера.
Но сначала немного теории. Ещё древние греки стали делить весь мир на «народы моря» и «народы суши». Народы моря занимаются торговлей. Они мобильны, восприимчивы ко всему новому, умеют договариваться, и им свойственна демократия. Народы суши, наоборот, сидят всё время на своей земле, договариваться им не с кем, они консервативны, у них жёсткая иерархия, коррупция и монархическая форма правления.
Можно сказать, что эта теория необъективна. Очевидно, что её создатели причисляли себя к народам моря, поэтому наделили их положительными качествами, а своих врагов с суши – отрицательными. А вот китайцы, например, почти за 100 лет до Колумба построили несколько сотен огромных кораблей, в разы превосходящих европейские по размерам, и плавали на них в Африку. Но потом решили, что надо сидеть дома, а не шастать туда-сюда, корабли списали и даже чертежи на всякий случай уничтожили.
И это правда – у каждой цивилизации свои представления о правильном и прекрасном. Но мы-то хотим, если посмотреть на наш культурный запрос и потребление, жить по-западному, а не по-восточному. Причём не только мы с вами, но и самые яростные патриоты – из тех, что с деньгами, разумеется. Где там доверенное лицо Путина и гордость России Елена Исинбаева дачу-то себе купила? На курортах Краснодарского края или на тайландском Пхукете? Нет, всё-таки в Испании. И не она одна. А где отдыхает жена пресс-секретаря Дмитрия Пескова Татьяна Навка? Не европейский ли ВНЖ сделал себе борец с Западом Александр Бастрыкин, глава СК? Все уже со счёта сбились, сколько вилл в Италии успел до войны напокупать главный телепропагандист Владимир Соловьёв.
То есть мы не только на словах, а на деле признаём, что у народов моря всё складывается лучше, чем у народов суши. Но в чём главное отличие между ними? Конечно, не в форме правления. Народы моря привыкли видеть перед собой представителей разных культур, они не боятся чужих и умеют с ними уживаться. Для народов суши чужой – редкое явление и относятся они к нему враждебно.
В западной политической культуре есть одним из важнейших понятий является «diversity», то есть «разнообразие». Это ценность разнообразного мира, открытого для всех. Людей любого цвета кожи, любой религии, точки зрения, языка, гендера и сексуальной ориентации, политических взглядов. При этом вопрос ориентации, естественно, и для них самый болезненный. Он и там решался с трудом. В большинстве европейских стран гомосексуализм был уголовным преступлением вплоть до 70-х годов XX века, а в Германии соответствующую статью отменили и вовсе в 1994, на год позже, чем в России. (Правда, это была ещё другая Россия.)
Поэтому гей-парады, точнее гей-прайды, от английского «pride» – гордость, так важны для современной Европы. «Я не против геев, пусть они занимаются, чем хотят, но зачем выставлять это наружу?», – говорит по такому поводу среднестатистический обыватель в России. И он или она в корне заблуждается. Это не про то, кто чем занимается. Это про то, что люди должны не просто иметь право быть теми, кем они хотят. Они должны иметь право и возможность не скрывать этого. А те, кто считают себя «нормальными», возьмём это слово в кавычки, должны уметь признавать, что рядом с ними находятся другие люди, и они не хуже. Это не только про секс, это про всё. Просто секс – наиболее выпуклая характеристика. Если вы научитесь уважать людей, которые спят не с теми, с кем вы считаете правильным спать, то научиться уважать людей с другой точкой зрения или с другой религией будет уже парой пустяков.
Не говоря уже о том, что никто никого не будет бить за гаражами за шмот.
Я не берусь судить, насколько далеко европейцы продвинулись в этом направлении – им самим виднее. Но мне понятно, что Россия движется в прямо противоположную сторону. Они хотят уметь уважать и принимать. Мы учимся разделять на своих и чужих и ненавидеть. Точнее – власти пробуждают в нас самое низкое и низменное. Наверное, всё тоже растёт из советского прошлого, где вместо ценности разнообразия была ценность единогласия, а научиться привыкать к чужому люди не могли, потому что от всего чужого их защищал железный занавес. Но проблема, ещё раз, не в бэкграунде. У европейцев он тоже так себе – но они хотят стать добрее. А мы? Не пора ли и нам пересмотреть те самые «традиционные ценности», базирующиеся на насилии и неприятии других? Ведь мы и правда народ не злой – просто доверчивый. Может, нам стоит перестать верить всем тем, кто науськивает нас? Попробуем?
Продолжение следует.
