Как гибель девушки, забитой камнями в Тегеране, повлияла на весь ближневосточный расклад, и как это связано с Россией и войной в Украине
Курдские девушки-военнослужащие в Сирии на блок-посту. Фото: Низар Шами
В Иране вот уже месяц полыхает настоящая революция. Протестующие в различных провинциях громят полицейские участки и представительства органов власти, власть в ответ открывает по ним огонь на поражение, в том числе и с воздуха. Фото протестующих с плакатами «Смерть диктатору», «Хаменеи — убийца» и «Иран будет свободен» вышли на первых полосах десятков мировых изданий — но только не в России. Хотя именно России происходящее касается больше, чем других.
Как началась революция? 22-летняя Махса Амини вместе со своей семьей прилетела к родственникам в Тегеран, ей предстояло поступление в университет. Семья ее жила (и живет) в городе Саккез иранской провинции Курдистан. Махса — это иранское имя девушки, а ее домашнее, курдское имя было другим, дома ее звали Зина. Но Иран не разрешает официально регистрировать детей под курдскими именами, поэтому — Махса.
То, что Махса была родом из Курдистана, имеет для этой истории принципиальное значение: курдские провинции есть не только в Иране, они есть в Ираке, в Турции и в Сирии. Курды, населяющие эти провинции, выступают за самоопределение и за создание собственного государства на территориях, принадлежащих разным государствам, в том числе и вооруженными методами.
Однако иранский Курдистан, откуда приехала Махса и ее родные, многие десятилетия был абсолютно мирным, покорным регионом.
13 сентября Махса вместе со своим 17-летним братом и родственницами посещала туристические места в Тегеране. После того, как они вышли из метро Шахид Хаккани в центре города, их остановила полиция нравов. Они арестовали девушку, а также задержали и ее спутников (что и позволило им стать свидетелями). Формальной причиной задержания стало то, что Махса якобы неправильно надела хиджаб. Брат девушки, единственный мужчина в их группе, пытался уговорить полицию освободить Махсу, он настаивал: «Это наш первый визит в Тегеран, и мы не знаем обычаев и традиций». Но, как рассказывают родственники, Махса в тот день, как и во всякий день в Тегеране, носила «обычное мусульманское платье и хиджаб, как и все другие женщины в Иране».
Что касается традиций и обычаев: курды в разных странах Ближнего Востока действительно имеют свои собственные, более вольготные традиции. Их женщины, например, «открытые», не носят хиджабов, могут позволить себе джинсы. Но Иран — это Иран, и в иранском Курдистане женщины по закону обязаны носить хиджаб.
По словам родных, полицейские начали избивать Махсу прямо на улице; они били ее камнями и дубинками по голове, по ногам, кулаками по лицу.
В лицо брату, который пытался заступаться за девушку, полицейские распылили перцовый баллончик. После ареста Махсу и ее родственниц посадили в полицейскую машину и отвезли в отдел полиции нравов на Министерской улице в Тегеране. Там с девушкой должны были провести «назидательную беседу».
Махсу избивали и в дороге, по словам ее двоюродной сестры, «до тех пор, пока она не потеряла сознание».
Из отделения живой она уже не вышла. «Мать Махсы рассказала мне, что она пробыла в тюрьме полтора часа, прежде чем ее отвезли в больницу», — сообщил каналу Аль-Арабия двоюродный брат девушки, Ирфан Салех Муртазай. По официальной версии, у неё случился сердечный приступ. После двух дней комы, 16 сентября, Махса Амини официально была объявлена мертвой. По некоторым сообщениям, смерть наступила прямо в отделении, и полицейские это скрывали.
Трагическую историю Махсы весь мир узнал именно со слов Ирфана Салеха Муртазая, который вот уже год живет в иракском Курдистане, где он присоединился к вооруженной курдской организации «Комла», противостоящей режиму в Иране.
Гибель девушки подняла небывалую волну протестов в Иране.
Сразу после похорон Махсы ее родной город Саккез объявил стачку. Люди вышли на улицы, курдские женщины на площадях начали срывать и жечь хиджабы, протестуя против притеснений в целом и против полиции нравов в частности. Один за другим к протесту присоединялись другие города и регионы — и повестка протестов расширялась. Людей не останавливало даже то, что с самых первых дней полиция и бойцы «Корпуса стражей Исламской революции» (КСИР) открывали огонь на поражение. Иранцы выступали уже не только против притеснений женщин, но и в целом против невыносимости жизни в подсанкционном Иране. «Проклятое исламское государство», «Мы не рабы» — такие лозунги все чаще фигурировали на протестах.
Государство отвечало привычным набором мер: был отключен интернет, начались аресты правозащитников, адвокатов, журналистов, деятелей культуры, осмелившихся на протест. Согнало бюджетников на митинги против протестов.
Духовный лидер Ирана, Аятолла Хаменеи привычно обвинил Израиль и Америку в раскачивании сепаратистских настроений. Президент Ирана Раиси, признав вину полиции нравов в убийстве Махсы, но призвал народ к «единству в противостоянии коварному внешнему врагу».
Силовые подразделения тем временем продолжали расстреливать протестующих.
К середине октября, известно, что протестами охвачено большинство районов Ирана, и уже не только курдских.
По данным правозащитников, погибло около 200 протестующих. Государственные СМИ говорят о 41 жертве.
Значительные потери зафиксированы и среди силовиков, счет идет на десятки.
При этом самым жестким атакам и зачисткам подвергаются, конечно, в первую очередь именно курдские районы. Как сообщают источники «Продолжения следует» в курдском боевом отряде «Пешмерга», «истребители иранского режима курсируют над курдистанскими горными районами Ирака, граничащими с иранским Курдистаном, продолжая бомбардировки объектов курдского ополчения. Сухопутные силы КСИР продвигаются в сторону районов, где дислоцированы бойцы иранского Курдистана. Курдские бойцы ожидают вооруженного столкновения».
В начале октября иранский режим применил баллистические ракеты и беспилотники для нападения на Эрбиль, столицу курдской автономии в Ираке. Известно, что в результате погибли по меньшей мере два человека — беременная женщина на крайних сроках и ее нерожденный ребенок. Президент иракского Курдистана Нечирван Барзани выступил с заявлением:
«Мы решительно осуждаем бомбардировку объектов в Курдистане, совершенную силами Исламской Республики Иран. Мы подтверждаем, что позиция Курдистана не предполагает угрозы безопасности соседних стран, мы подчеркиваем при этом, что Курдистан не должен использоваться в качестве арены для урегулирования споров и сведения счетов. Мы повторяем, что проблемы не могут быть решены с помощью оружия и силы, что единственное решение, которое отвечает интересам всех, — это мирный диалог. Мы также призываем федеральное правительство выполнить свой настоящий долг по защите земли, безопасности и суверенитета страны».
Между тем в июле, когда ничто еще не предвещало Ирану такого поворота геополитической судьбы, в Тегеране прошла трехсторонняя встреча делегаций из России, Турции и Ирана. По итогам этой встречи стороны договорились продолжать сотрудничество в части «ликвидации террористов» в Сирии, выпустили даже трехстороннее заявление по этому поводу, в котором «выразили свое несогласие с незаконным захватом и передачей нефтяных доходов, которые должны принадлежать Сирии». Также Россия, Турция и Иран осудили «незаконные инициативы по самоуправлению, и выразили свою решимость противостоять сепаратистским программам» в Сирии.
Так что же за «сепаратистские программы» в Сирии, которым Россия, Иран и Турция договорились противостоять? Речь, конечно, идет о курдских районах на севере Сирии, которые, пользуясь финансовой и военной поддержкой США, ведут фактически автономное существование, грезят о собственном государстве и сильно бесят турецкого президента, у которого и своих курдов — тьма, и те тоже хотят свое государство.
Эрдоган уже давно угрожал начать военное наступление на полуавтономную курдскую администрацию на богатом нефтью северо-востоке Сирии — и, собственно, строчка в трехстороннем коммюнике – о «захвате и передаче нефтяных доходов» — это как раз про курдскую нефть.
И вот буквально через пару месяцев после этой встречи иранские и турецкие интересы удивительным образом совпали. Еще недавно у Ирана не было особо острой головной боли с курдами (была боль терпимая и ноющая) — а теперь, после убийства курдской девушки Махсы Амини, войска КСИР взялись буквально закатывать в асфальт курдские регионы (правда, видно не рассчитали силы).
Случайно ли такое стечение событий? Ответ не знает никто. Но зато мы знаем точно, что президент Турции Эрдоган — большой мастер тонкой геополитической интриги.
Есть и еще один интересный вопрос, касающийся этой июльской встречи: из каких соображений Россия полезла в эти трехсторонние гарантии? Какое России дело до проблем Турции и Ирана с курдами, когда у нее у самой уже столько времени идет война?
А вот на этот вопрос как раз ответить просто.
Иран предоставляет России сотни беспилотников и десятки военных специалистов, чтобы помочь российским военным использовать эти беспилотники для бомбардировки украинских городов. За эту любезность надо платить.
Однако своей давней привычкой пытаться держать все под контролем и воевать везде, где только можно воевать, Россия, похоже, загнала себя в угол. Не будем забывать, что РФ до сих пор не вышла из войны в Сирии, российские войска по-прежнему там присутствуют, обеспечивают безопасность сирийского диктатора Башара Асада. В этой войне у России есть соглашение с курдскими силами на севере и северо-востоке Сирии. Курды, выступающие, вообще говоря, против Асада, гарантируют тем не менее безопасность российских патрулей в этом районе. А ситуация в сирийской курдской автономии сейчас очень напряженная. Турция бомбит курдские позиции, в то же время иранские вооруженные силы атакуют военные базы, поддерживаемые США. Россия, понятно, никак в эти дела не вмешивается, потому что уже запуталась в восточных геополитических междусобойчиках. Но сирийские курды говорят открыто: «Возможно, нам пора пересмотреть то, как мы относимся к русским».
Низар ШАМИ, Стамбул