Что происходит в Улан-Баторе — объясняет монголовед
Фото: parliament.mn
Сегодня, 5 декабря, в Монголии целый день не стихают массовые протесты: многотысячная толпа вышла перед зданием правительства в Улан-Баторе с требованием озвучить имена виновных в так называемом «деле о хищении угля». Накануне из СМИ стало известно: власти Монголии вывезли из страны больше древесного топлива, чем в итоге получил Китай — крупнейший партнер страны по экспорту. По некоторым данным, страна недополучила около 13 млрд долларов. Позже толпа стала требовать отставки правительства, призывала вернуть украденные деньги, наладить образование и медицину в стране.
В КНР причастных к хищениям чиновников казнили. Республика также передала Монголии имена монгольских соучастников преступления, которые, как отмечается в ряде медиа, так и не были наказаны. Между тем, в ходе протестов, власти выпустили официальный указ о насильственном разгоне беспорядков. В парламенте предложили ввести режим чрезвычайного положения.
Редакция «Продолжение следует» попыталась выяснить: почему такая спокойная Монголия разразилась протестами и чем это может закончиться для протестующих? Для этого мы поговорили со специалисткой по Монголии, которая попросила не называть своего имени. Приводим ее объяснения.
Протесты приобрели такой резонанс сразу по нескольким причинам. Первая: экспорт угля в Китай — фактически основа экономики Монголии. 13 млрд долларов — бешеные деньги, которые страна недополучила в бюджет. Это подорвало и экономику, и ухудшило отношения с Китаем.
Вторая причина: за последний год в Монголии было много скандалов, связанных с ростом цен на товары, который для населения стал ощутимым. Надо понимать, что в стране не очень высокая покупательская способность. Повышение тарифов на ЖКХ, проблемы с загрязнением в Улан-Баторе воздуха — все это копилось, а коррупционный скандал стал финальным аккордом. То, что произошло сегодня, удивило меня и всех моих коллег-исследователей Монголии.
Если рассматривать современную историю, а не время до 90-х, можно вспомнить пару случаев. В 2020 году в столице были незначительные митинги на пару десятков человек, которые соблюдали все антиковидные меры. Они были настолько незначительными, что никто даже не помнит, против чего или за что люди выходили. Это было забавно.
Более массовая акция случилась в 2008 году по результатам выборов. Проигравшая демократическая партия протестовала против итогов, потому что нашла доказательства подтасовок. Это была мутная история, которая так ничем и не разрешилась. Вместе с тем ту акцию, как и любые другие протесты, очень аккуратно разогнали.
Теперь же на улицу вышли тысячи человек: они заняли всю огромную площадь перед правительством и даже соседние улицы. Монголы всегда были недовольны своим правительством. В один год они могут выйти за демократию, поддержав Демократическую партию, в другой год — против нее, то есть за Народную партию.
Монголию называют флагманом демократии в Восточной и Северо-Восточной Азии, потому что правительство, какая бы партия ни была, действует открыто. Собственно, именно парламент открыто выступил с заявлением, что был похищен уголь, и пообещал провести открытое расследование. Для Монголии такая открытость — нормальное явление.
Кроме того, имена десяти человек, которые проходят проверку по «угольному делу», назвали еще днем. Это бывшие руководители и сотрудники компании, которая добывает уголь, и представители транспортных компаний.
В начале протестов люди хотели узнать, находятся ли в правительстве люди, которые замешаны в хищении. Надо понимать, что речь идет о краже угля с 2016 года, а уже в 2020 году парламент почти полностью поменялся. Он омолодился, добавились новые люди. Плюс по итогам выборов образовалось другое соотношение партийных кандидатов. У нынешнего правительства есть и свой электорат, который его поддерживает. Как правило, это работающее население среднего возраста и старше.
Протестующие также недовольны тем, что информагентств «Монцамэ» (такой «монгольский ТАСС») не освещает протесты. Но при этом на российской версии сайта информация о них появилась только час назад, а на монгольской об этом говорится с самого утра. Есть и информагентство News.MN, аффилированное с Демократической партией. Оно также рассказывает о недовольствах.
Монголия живет «Фейсбуком». Именно там обсуждался выход на площадь, но ключевой момент — люди призывали именно к мирным протестам. При этом к вечеру они стали совсем не мирными. Люди подожгли ярмарку, которая готовилась на площади, прорывались в здание парламента. В ходе протестов пострадали около десяти человек. Четверо из них задавили, травмы получили и полицейские. Можно сказать, поэтому парламент решил перейти к другому сценарию.
Объяснение этому одно — ощутимый рост цен. В сентябре я была в Улан-Баторе. Цены на товары почти как в Москве, только для монголов со средним уровнем зарплат это очень дорого. В последние месяцы растут цены на топливо, есть большие проблемы с безработицей. Поэтому вторыми по большинству протестующими стали люди из регионов, не улан-баторцы.
И сейчас, когда Китай по-прежнему находится в позиции нулевой терпимости и не открывается почти никому с точки зрения экономических контактов, где-то встала торговля, производство. Китай — самый главный партнер Монголии. Она независима от любых стран, кроме Китая. Это характерно для всех, кто с ним граничит.
Поскольку такое происходит нечасто, у правительства и общества нет практики жестких посадок и процессов. Никто из них не настроен создавать прецедент. Монголы хоть и выражают недовольство, но по ментальности они очень миролюбивая нация. Конечно, у многих это вызывает сомнение, учитывая прошлое, но это так.
Предположить, чем это может закончиться, даже не буду пробовать. Монгольская политика весьма нестабильная вещь. Пойдет правительство на уступки или нет — сказать трудно. Мы можем проснуться завтра утром, а все протестующие уже разойдутся. Максимум, что, по монгольскому законодательству, может грозить людям — штраф или задержание на несколько суток.
Маргарита ШЕХОВЦОВА