Перед вами новый текст рубрики «Глубинная Россия». Здесь мы исследуем страну за пределами её столиц: настроения людей, быт и нравы, драмы и будни. Вместе с вами мы разбираемся, чем живёт большая Россия в переломный для неё момент и куда она стремится. Все тексты рубрики читайте по ссылке. Если у вас есть история для рубрики «Глубинная Россия», пишите нам по адресу contact@prosleduet.media
В полуторамиллионном Екатеринбурге в ночь на 26 декабря 2022 года случилась трагедия: 37-летняя Анастасия Петрова, работавшая чиновницей областного министерства госимущества, убила троих своих детей: полугодовалую дочь и двоих сыновей 10 и 15 лет. В записке, которую силовики нашли в квартире, Петрова пояснила, что дети, как и она сама, были «поражены бесом полуденным».
О семье, как водится в таких случаях, соседи отзываются положительно: скромные, тихие. Муж арестованной Анастасии Петровой – в прошлом высокопоставленный силовик, который в последние годы ударился в религию. Отец – бывший лётчик, а мать – настоятельница монастыря.
Какой была – и какой стала семья Петровых, разбитая страшным горем, как такая трагедия вообще могла случиться в семье, которая ничем особо не отличается от миллионов других российских семей, разбирался корреспондент проекта «Продолжение следует».
Психопаты отсекают
В коридоре небольшого двухэтажного здания Ленинского суда Екатеринбурга два журналиста, адвокат и пожилой простенько одетый мужчина. Все мы ждём решения по мере пресечения в отношении Анастасии Петровой. С 27 декабря она находится в СИЗО, и теперь суд должен решить: оставлять ли её под стражей или можно отпустить под домашний арест. Процесс проходит в закрытом режиме, поскольку дело касается убийства несовершеннолетних. В зале только судья, адвокат, следователь и обвиняемая.
Полиция выводит Петрову под конвоем: она в розовом спортивном флисовом костюме, на лице медицинская маска. Проходит, не оборачиваясь и слегка наклонив голову. В наручниках её ведут двое полицейских. В этот момент один журналист кричит ей: «Анастасия, почему вы это сделали?». Пожилой мужчина его резко осекает: «Не надо так говорить!». И после паузы продолжает более спокойно: «Она не помнит, у неё бредовое состояние было».
Этот мужчина – отец Анастасии, Владимир Ильич Дрёмин. Ему 69, окончил Кировоградское лётно-штурманское училище гражданской авиации, а в 1970-е и 1980-е работал на тюменском Севере – в городе Урае (сейчас это ХМАО – Югра).
Как выяснили журналисты в первые дни после убийства, мать Анастасии оставила семью и ушла в монастырь, когда девочка была ещё подростком. Папа остался с ней. Что стало тому причиной, Владимир Ильич не говорит. Сам с бывшей женой, дослужившейся до настоятельницы монастыря в Козельске Калужской области – родном для неё крае, не общается: «У неё своя, жизнь, у меня – своя». Но говорит, что Анастасия с мамой поддерживала связь, и даже ездила к ней в гости с детьми. В последний раз она была в Козельске в 2021 году.
Из того, что Владимир Ильич говорит, когда отвечает на наши вопросы о Насте и о случившемся, я понимаю, что он очень сильно за неё переживает и переживал всю жизнь. И даже когда Анастасия выросла, он старался быть ближе к ней. Когда в 2004 году она в довольно юном возрасте (ей было всего 19), вышла замуж за Вячеслава Петрова и переехала в Верхний Уфалей Челябинской области, Владимир Ильич поселился там же, неподалёку.
Верхний Уфалей – маленький город на 23 тысячи человек населения. Семья Петровых жила там вплоть до 2017 года, а отец Анастасии и сейчас там живёт. От Верхнего Уфалея до Екатеринбурга – 130 километров, 3,5 часа на автобусе.
– Олег, а ты не женился ещё? — спрашивает Владимир Ильич у журналиста, пока мы ждём решения суда.
– Нет, а вы меня от чего-то предостерегаете? – вопросом на вопрос отвечает тот, неловко посмеиваясь.
Тогда отец Петровой уверенно начинает рассказывать гипотезу о том, что
в мире «10 % психопатов», которые «с лёгкостью могут прикинуться принцем или принцесской». А потом превращают жизнь человека в ад.
– Почему люди психопатами бывают? Это врождённое явление, – спокойно рассуждает Владимир Ильич. – А психопаты всегда отсекают. Меня от Насти, к примеру, чтобы я никакой поддержки ей не оказывал. Влияния чтобы никакого не было родителей. Они отсекают друзей, чтобы полностью распоряжаться жертвой.
Владимир Ильич всячески пытается помочь дочери, даже ходатайствовал перед судом, что готов предоставить жильё Анастасии под домашний арест, если суд изменит ей меру пресечения. Но суд оставил её в СИЗО. Пока – до 26 мая.
Как отец не доглядел
По словам Владимира Ильича, за все 18 лет брака семья Анастасии и Вячеслава была спокойной и благополучной. Ни драк, ни ссор, ни спиртного – ничего этого не было. С зятем – Вячеславом Петровым – всегда по-дружески общались. И только накануне трагедии тесть якобы заметил за ним странное поведение.
В январе «Областное телевидение» пригласило Дрёмина в эфир, и там он рассказал, что еще 17 декабря Вячеслав Петров приехал к нему в гости в Верхний Уфалей помочь по хозяйству. Якобы в тот день Владимир Ильич заметил, что «Слава стал разговаривать с богом и получать от него разные команды», а вместо мебели, которую надо было куда-то перенести, зятю померещились гробы. Затем он будто бы потребовал от тестя купить ему землю. Мол, «буду строиться». Владимир Ильич спросил, где надо купить участок. На что Вячеслав, со слов тестя, сказал, что пока не знает: «бог ещё мне не сказал».
После этого, говорит журналистам Владимир Ильич, он забил тревогу, требуя, чтобы Вячеслав проконсультировался у психиатра. Но добился лишь того, что дочь – то ли сама, то ли под давлением мужа – перестала отвечать на его звонки. Позже Владимир Ильич пытался по-всякому объяснить этот эпизод. Так в интервью екатеринбургскому порталу «Е1» он рассказал, что у Вячеслава была некая старая травма. Якобы в прежние годы, когда мужчина работал в полиции и занимался там «борьбой с наркотиками и сектантством», во время одной из погонь он пробил головой стекло и вылетел из машины. Позже, в эфире все того же «Областного телевидения» Дрёмин высказал иную версию изменения в поведении Вячеслава – якобы причиной тому стало употребление наркотиков. При этом отец Анастасии с уверенностью ссылается на источник этой информации: «услышал по телевизору».
Ни мне, ни кому-то другому из коллег журналистов не удалось найти хоть кого-то, кто подтвердил бы рассказ Дрёмина об изменении поведения Вячеслава Петрова в последние дни перед трагедией. Лишь Олег Грязютин, первый адвокат Петровой, защищавший её по назначению, пересказывая слова подзащитной, говорил журналистам, что незадолго до случившегося Вячеслав якобы стал «видеть бесов» и заставлял семью «водить хороводы». Но в первые дни после ареста Анастасия вообще часто меняла показания, и позже отказалась от услуг Грязютина. Сейчас следствие и защита обвиняемой пытаются выяснить, могла ли она отдавать отчёт своим действиям в момент преступления. А Дрёмин продолжает рассказывать про галлюцинации у зятя. В его речи чувствуется щемящая отцовская боль от того, что он всегда старался быть рядом, но не доглядел.
Это замечают и пользователи в комментариях под записью эфира. «Боже! Как жаль дедушку!» – сокрушается пользователь «Мама в 40». Другая пользовательница Ольга Молчанова считает, что этот «отец – пример для каждого мужчины!», а Галина Болдакова, пока смотрела, «каждую секунду боялась, что у этого глубоко несчастного пожилого человека разорвётся сердце».
Сейчас он – единственный близкий человек, кто остался с Анастасией и борется за неё.
«Полгода не выходила на улицу»
В отличие от отца Анастасии, её муж Вячеслав Петров, с журналистами не общается и никаких комментариев о случившемся на раздаёт.
О нём вообще известно очень мало. Например, что сам он родом из Верхнего Уфалея и действительно работал там в полиции. В 2017 году они с женой переехали в Екатеринбург, и он устроился замначальника отдела по контролю за оборотом наркотиков городского УМВД. Служил в звании подполковника. Вскоре ушёл оттуда:
по распространённой в первые дни после убийства версии, он ушёл на пенсию после 20-летней работы в органах.
Издание E1.ru со ссылкой на анонимный источник писало, что он уволился из-за конфликта на работе. Друзей среди коллег у Вячеслава не было – не местный, да и не особо общительный. Под конец своей службы якобы «ударился в религию». Но кроме неназванного источника эту информацию, опять же, никто не подтвердил.
Судя по декларациям о доходах Петровой, Вячеслав уволился в 2019 году. Тогда его заработок резко сократился с почти 600 тысяч рублей в год до 272 тысяч. В 2020 году глава семейства нашёл какую-то работу, заработав за год 1,4 млн рублей. В интервью екатеринбургскому «Областному телевидению» Владимир Ильич говорил, что Петров устроился арбитражным управляющим, но найти подтверждения этому не удалось.
Ещё в Верхнем Уфалее Анастасия работала в управлении Росреестра, а после переезда устроилась главным специалистом в отдел по управлению казённым имуществом министерства по управлению госимуществом Свердловской области.
Семья была обеспеченной. Судя по декларациям Петровой, у них были две машины, а доход на семью составлял от 1,5 до почти 3 млн рублей в год. Причём в основном зарабатывала жена – 2 млн рублей в 2020 году, 1,45 млн – в 2021-м.
Последние пару лет Петровы жили на съёмной квартире в элитном жилом комплексе на улице Бажова, 68 в центре Екатеринбурга. Судя по сайтам бесплатных объявлений, аренда квартиры тут стоит от 25 до 55 тысяч рублей в месяц.
В 2021 году семья, судя по декларации, даже смогла купить квартиру, разделив доли в ней на всех её членов: жену, мужа (по трети) и двух сыновей (ещё одна треть). А в 2022 году Анастасия ушла в декрет, родив третьего ребёнка – девочку Анну.
Старшие сыновья – 15-летний Глеб и 10-летний Герман – всем соседям казались самыми обычными ребятами, всегда здоровались в лифте. Друзья рассказывали журналистам, что Глеб копил на компьютер. Родители его не обижали: друг погибшего подростка рассказывал, что отец Вячеслав только один раз сделал им замечание: ребята качались на качелях и громко матерились. Иногда Глеба лишали компьютера на определённый срок, запрещали гулять за какие-то провинности. В сущности, ничего необычного.
Немногочисленные соседи по этажу, которые согласились со мной поговорить, рассказывают о семье фразами второстепенных героев любого детективного сериала: пара тихая, скромная, хорошая, никаких странностей никогда не замечали. Разве что «за несколько дней [до убийства] какой-то шум от них слышали и всё – и то недолгий»: «не то хороводы водили, не то просто кричали». (Как соседи определили на слух возможное вождение хороводов, я так и не понял. Возможно, это постправда, выросшая из просмотра и прочтения всевозможных версий случившегося в СМИ).
В интервью «Областному телевидению» Владимир Ильич говорил, что в последнее время Анастасия и Вячеслав подумывали о разводе, «обвиняя друг друга, что в них по бесу и по дьяволу сидит». Но соседи этого не знали. Сейчас они разве что указывают на странный шум и на то, что глава семейства Вячеслав был необщительным.
– Когда Слава покурить выходил – конечно, пересекались в подъезде, – вспоминает в разговоре со мной сосед по этажу Денис. – Он не рассказывал ни о чём, даже здороваешься с ним за руку – первым никогда руки не подаст. И вряд ли вообще с кем-то из дома дружил.
Анастасия, по его словам, «как третьего ребёнка родила – полгода как будто из дома не выходила вообще». «Мамаши молодые с колясками гулять выходят, а её вообще не видел», – утверждает сосед. Он как будто намекает на послеродовую депрессию, что в местной прессе стало ещё одной популярной версией произошедшего.
«Не зовите друзей на похороны. Осудят»
Что конкретно происходило в ночь на 26 декабря – до сих пор однозначно сказать нельзя. За пару дней до трагедии Анастасия осталась дома одна. По одной версий, которую озвучила газета «МК», Петрова выгнала мужа и перестала отвечать на звонки, собираясь к матери в Козельск. По другой версии Вячеслав сам уехал к родственникам в Верхний Уфалей.
В ночь на понедельник Петрова задушила своих детей – то ли поясом от халата, то ли электрическим проводом. И написала родственникам – племяннице и матери – о случившемся в мессенджер. С утра племянница прочитала сообщение и вызвала полицию. Силовики не сразу смогли попасть в квартиру: на стуки участкового никто не отозвался. Пришлось искать хозяйку квартиры.
В квартире оперативники нашли две записки – вероятно, предсмертные: мужу «Славе Петрову» и родственникам. В них Анастасия описывает, что младших детей убила спящими, а старшего Глеба ей пришлось уговаривать умереть.
В этих записках, изобилующих отсылками к Библии, Анастасия рассказывает о том, что не могла оставить детей Вячеславу, ибо «судьба у них была бы страшна», а сейчас они «попали в Рай». Германа, говорится в записке, «сатана искушает как Христа», к тому же он поражён «бесом полуденным» – как, впрочем, и она сама. А в супруга Вячеслава якобы вселился сатана. Старший сын, 15-летний Глеб, «поражён блудом и гордыней», его «сатана ждёт как Антихриста». А шестимесячную Анну якобы «укусил змей-искуситель Евы» – она «была бы великой блудницей-искусительницей». Кроме того, в записках Анастасия пишет о неких «тёмных временах», которые наступают, и о том, что в её квартире открыт «портал в ад».
Глеб, судя по записке, после уговоров согласился «пойти в Рай». Анастасия в записках описывает следы побоев на лице сына и списывает вину на мужа: «Слава бесов из него выгонял». При этом в официальных сообщениях нет ничего о побоях на телах детей.
В заключении Анастасия признаётся, что любит мужа и детей. И просит не звать друзей на её похороны: «меня осудят».
О том, предпринимала ли сама Анастасия попытки убить себя, ничего не известно. Полиция, попавшая наконец в квартиру, нашла ее лежащей сверху на телах детей и действительно поначалу приняла за мертвую. Однако впоследствии выяснилось, что Анастасия жива.
Случаев, когда матери убивают своих маленьких детей, в России хватает. Например, 1 марта в Белгороде 27-летняя мама убила свою восьмимесячную дочь и сама покончила с собой, не пережив, считают следователи, послеродовую депрессию и развод с мужем.
Весной 2020 года в подмосковном Пушкине Любовь М., попадавшая в психиатрическую клинику в 2013 году из-за подозрений на шизофрению, задушила колготками и повесила на спортивном уголке своего младшего сына, пока отец по её поручению гулял с дочерьми-подростками 13 и 14 лет. Незадолго до трагедии муж замечал за женщиной сильную апатию. Любовь призналась следователям, что ей стало настолько плохо, «что захотелось умереть», однако она опасалась, что мужу будет тяжело одному растить маленького ребёнка.
В том же Екатеринбурге за год до трагедии Петровых – 13 августа 2021 года – 25-летняя мать по имени Кристина изрезала ножом двухлетнего сына, также увидев в нём «бесов». За полгода до произошедшего от Кристины ушёл муж, напуганный странным поведением супруги. Мальчик чудом выжил, а женщину признали невменяемой, прокуратура ходатайствовала о её принудительном лечении.
Несмотря на страшные последствия, найти специалистов, компетентных в вопросе диагностики и лечения послеродовой депрессии оказалось довольно сложно. Многие кризисные центры ориентированы на работу с женщинами, пострадавшими от домашнего насилия, и с послеродовыми депрессиями не работают. А, например, минздрав Свердловской области отказался предоставлять для комментария «Продолжению следует» врачей местной клиники неврозов «Сосновый бор» – очень популярной в Екатеринбурге – как только познакомился с нашим изданием. Сотрудник другого государственного центра помощи семьям из другого региона кулуарно объяснил отказ комментировать так:
«У вас Путина всякими словами называют, мы не можем таким комментарии давать, репутация другая».
В конце концов, со мной согласился поговорить клинический психолог и психоаналитик Юрий Грязев:
– У многих сложилось предубеждение, что депрессия или любая психологическая проблема – это от безделья, – сказал он мне. – Мол, надо больше работать, из этой серии. Поэтому имеем что имеем. Ну и многие боятся психиатров: с советских времён повелось, что у нас карательная психиатрия, залечат.
Хотя махать на себя рукой в момент утомления или подавленности не стоит. В 10-15 % случаев, считает Грязев, депрессия может подтолкнуть человека к петле. Особенно остро эта ситуация проступает после родов. Женщина остается с ребёнком один на один, и ожидания от рождения не совпадают с реальностью (та самая пресловутая материнская любовь, оказывается, не появляется сама собой). И при этом сильно меняется гормональный фон, а общество и окружающие требуют и ждут соответствия идеальному образу материнства.
– Конечно, [на женщину в послеродовой депрессии] влияет и одиночество, в котором она остаётся, и высокий уровень стресса из-за неопределённости, – считает психоаналитик. – А нынешняя неопределённость – что с ковидом, что с мобилизацией – очень сильно давит на человека. У нас поменялся уклад жизни. Возможно, у кого-то уехали и мужья, оставив жён с детьми один на один.
Но чтобы предотвратить эти страшные последствия, уверен Грязев, нужно хотя бы просто быть рядом с человеком, потому что самое страшное – это одиночество. «Человек и без того себя ощущает каким-то плохим или неправильным. Это больно. И нужен кто-то другой поддерживающий, кто мог бы с ним время провести. Не обязательно физически помогать, но это тоже хорошо».
Впрочем, рекомендации, которые даёт Грязев, на наши «скрепные» реалии ложатся не очень. Например, считает он, муж должен хотя бы день в неделю уделить время уходу за маленьким ребёнком, пока его жена или партнёрка отдохнёт: сходит на маникюр или в спа, встретится с подругами или просто почитает книжку.
Болезненное состояние
После случившегося от Анастасии отвернулись и муж Вячеслав, и его родственники. Соседи описывали, как Петров, примчавшись домой из Верхнего Уфалея, кричал вслед Анастасии «Я убью тебя!», когда её сажали в полицейскую машину. А жители видели, как он стоял над скамейкой, куда соседи складывали игрушки в память об убитых детях, крестился, молился про себя и кланялся. С тех пор его в доме никто не видел. Сам он проходит по делу как свидетель обвинения.
Квартиру, где до последнего жили Петровы, собственница пыталась сдавать, но, говорят соседи, безуспешно. «Кто её после такого снимать будет?» – утверждающе спрашивает меня сосед Денис. Жильё, судя по всему, действительно пустует: на стуки и звонки никто не ответил. Собственница квартиры, поняв, что я журналист, бросила трубку.
В последние дни декабря СМИ Екатеринбурга облетела версия, что Петрова якобы употребляла наркотики, а её первый адвокат Олег Грязютин со слов Петровой говорил, что её «чем-то подпаивали», намекая на наркотики. Кто конкретно это делал, адвокат не уточнил, но предположил, что это мог быть её муж Вячеслав.
Уже в феврале адвокат поменялся. Отец Анастасии нашёл деньги на защитницу из Санкт-Петербурга Татьяну Ерофееву. Она заявляет, что наркотиков в анализах Петровой не обнаружили.
– У неё нет ничего, никаких наркотических веществ. Мы не знаем, откуда это взялось, возможно, это проявление её болезненного состояния, – говорит адвокат. – У неё чистый, нормальный тест.
Сейчас защита и следствие ждут проведения психолого-психиатрической экспертизы, которая должна ответить на вопрос о вменяемости обвиняемой. Обследование запланировано на середину весны.
Если выяснится, что Петрова не могла осознавать своих действий в момент преступления, то по решению суда, её ждёт принудительное лечение. А уголовное дело будет закрыто. Впрочем, сама адвокат уверена, что у Петровой есть «тяжкое заболевание».
– Ещё добавлю, что с места работы у неё положительные характеристики. Она и авторитетом, и уважением пользовалась. Эти события, на мой взгляд, как защитника, невозможно объяснить [никак], если только не наличием тяжкого заболевания, которое послужило причиной произошедших событий. Так как, на мой взгляд, мотивов убийства своих любимых детей у неё не было, – считает Татьяна Ерофеева.
«У меня лучшая дочка в мире»
Но у отца Анастасии другое мнение. В записках, которые нашли в квартире Петровой 26 декабря, его дочь вскользь упоминает, что умирает от обезвоживания и «уже слаба». И хотя о том, что она действительно была обезвожена, до сих пор ничего неизвестно, а Владимир Ильич и сам утверждает, что Анастасия, когда это писала, уже была неадекватна, он всё же хватается за эту деталь.
В январе он написал письмо главе СКР Александру Бастрыкину, где просил рассмотреть версию покушения на убийство собственной дочери. Как утверждает отец Анастасии, муж Вячеслав, к которому Владимир Ильич с некоторых пор относится настороженно, якобы пытался накачать жену смертельной дозой мочегонных. Эту версию Владимир Ильич рассказал в интервью екатеринбургскому «Областному телевидению», после чего следователи пригрозили ему уголовной ответственностью, чтобы «не болтал».
– А что такое обезвожена, представляете последствия? – спрашивает меня Владимир Ильич, когда мы с ним сидим в коридоре суда.
– Как минимум исхудавший человек, сил нет, – отвечаю я.
– Ну, какой вы тоже недалёкий человек. Обезвоживание вызывает загущение крови, нарушение питания мозга. Это приводит к потере рассудка, бреду и смерти. И когда она так сильно обезводилась, рассудок и помутился. И в результате помутнения эти все события и случились. Она никогда по жизни ни бесами, ни дьяволами не страдала. Не гоняла никогда их. Причина – только потеря рассудка, – уверен отец Анастасии.
По версии Владимира Ильича, зять якобы таким образом отреагировал на намерение своей жены развестись. Вячеслав якобы намеревался оставить себе любимых детей и имущество Анастасии. Напомню, что по декларации о доходах Петровой, Анастасии и Вячеславу принадлежали равные доли в новой квартире, в которую они, видимо, не успели переехать. Ещё треть поделена между погибшими сыновьями Глебом и Германом.
О состоятельности данной версии он сам говорит так: «Им [следователям] не доказать это будет. Версия бесперспективная. Просто можно будет всё свалить на психически больную женщину, и всё».
Сегодня Владимир Ильич – единственный, кто сражается за Анастасию и находится рядом с ней, ездит на суды и добивается свиданий. Он не держит на неё зла за то, что произошло. На вопрос журналиста «Областного телевидения», готов ли он продолжать общаться со своей дочерью после произошедшего, отвечает, не задумываясь: «Обязательно!»
– У меня лучшая дочка в мире! – произносит он дрогнувшим голосом, еле сдерживая слёзы.
Мстислав ПИСЬМЕНКОВ
