Последние полгода я прожил на западе Турции, но за вторым туров судьбоносных президентских выборов мне пришлось наблюдать в туристической Алании. Сторонники Эрдогана здесь делают ставку на сельское население, а “кемалисты» плотно окопались в городах и явно имеют здесь сильные позиции. Уже в первом туре, 14 мая, Кылычдароглу уверенно обошёл Эрдогана в Анталье, набрав 53% голосов.
Напомню, в тот день, 14 мая, в Турции прошли президентские и парламентские выборы. Парламентские выборы завершились победой правящей партии, а вот выбрать президента с первого раза не получилось. Несмотря на то, что оба основных кандидата рассчитывали на решительную победу в первом туре, этого не произошло. Второй тур голосования назначили на 28 мая.
В первом туре за президентское кресло сражались: действующий президент Раджеп Тайип Эрдоган, возглавляющий правящую «АК Партию» и «Народный альянс», куда помимо его партии, входит ультраправая «Партия националистического движения» (ПНД), две исламистские партии – «Великого единства» и «Благосостояния».
Кемаль Кылычдароглу, который представлял объединённую оппозицию, шёл в президенты от «Национального альянса», куда входит его родная «Республиканская народная партия», основанная отцом Турецкой республики Мустафой Кемалем Ататюрком, правоцентристская «Хорошая партия» (IYI) и куча мелких, но вполне себе системных партий.
Замыкал тройку претендентов националист азербайджанского происхождения, доктор Синан Оган, выдвинутый правой коалицией «Альянс Предков» (ATA). Соцопросы обещали Огану от одного до трёх процентов голосов, поэтому на победу он не рассчитывал и шёл на выбор как кандидат «против всех». Формально Оган считался оппозиционером, хотя с Кылычдароглу у него так мало общего, что едва ли они находятся по одну сторону баррикад.
15 мая были оглашены результаты голосования в первом туре: Эрдоган – 49,5% голосов, Кылычдароглу – 44,8%, Оган – 5,1%. Согласно турецкому законодательству, победитель определяется абсолютным большинством голосов, то есть, чтобы выиграть, кандидат должен набрать более 50% голосов. Соперники начали готовиться ко второму туру голосования, а Синан Оган заявил, что проведёт ряд консультаций и объявит, кого он намерен поддержать.
Что скажет доктор Синан?
Эрдоган накануне выборов 14 мая показал себя жёстким и бескомпромиссным лидером, и обвинив оппозицию во всех смертных грехах, кажется, успокоился. Теперь он транслировал идею о том, что победа ему гарантирована, а второй тур сделает его только легитимнее. «Какой диктатор идёт на второй тур?» – сказал Эрдоган в одном из интервью.
В эти напряжённые две недели он продолжал заниматься своими делами: вновь встречался с людьми, пострадавшими от землетрясения, много говорил о масштабных политических и экономических проектах, которыми он занимается. В частности он говорил о строительстве железных дорог, укреплении связей с другими тюркскими странами и международном влиянии. Не упускал он и шанса кинуть камень в оппозиционеров.
22 мая Эрдоган сделал заявление, в котором выразил надежду на рекордный уровень поддержки и в очередной раз обвинил оппозицию в популизме, сотрудничестве с «террористами» и дружбе с «сепаратистами» (очевидно, речь шла о контактах партии Кылычдароглу с курдскими партиями, которые считаются тут террористическими, и с которыми, впрочем, ещё недавно поддерживала связь и правящая партия. Просто сейчас она почему-то об этом забыла). В своём заявлении Эрдоган не стеснялся и почти перешел на личности, заявив, что его соперник – «человек, который ничего хорошего для страны не сделал ни в своей чиновничьей, ни в политической жизни».
В тоже время Кылычдароглу, представший в первом туре в образе Ганди, который обещает весну, оттепель, мир, цветы и всё такое прочее, стал заметно жёстче. Дело в том, что для победы ему не хватало ровно тех самых 5%, которые в первом туре «осели» у Огана Синана.
Электорат Огана – это во многом оппозиционно настроенные правые и ультраправые, которых не устраивает Эрдоган, не интересуют права национальных меньшинств (речь идёт в том числе о курдах) и беспокоит рост числа нелегальных мигрантов. Чтобы добиться расположения этой разнородной массы и перетянуть хотя бы часть избирателей Огана на свою сторону, Кылычдароглу начал эксплуатировать образ националиста. 17 мая в своем обращении он заявил, что намерен выслать из страны миллионы приезжих, которых, по его мнению, специально завёз в Турцию Эрдоган, но не смог ничем обеспечить. В своем заявлении Кылычдароглу также отметил, что проблемы вызывает поведение приезжих: «Мы не отдадим свою родину тем, кто смотрит на турецких женщин и детей, как на вещи».
Здесь нужно объяснить контекст. Дело в том, что Турция активно участвует в военном конфликте на территории Сирии, у неё там свои интересы: она ведёт масштабную операцию против курдских формирований, сосредоточенных в курдской автономии на севере страны. Эрдоган, оправдывая свою военную операцию за рубежом, использует знакомую россиянам риторику: он утверждает, что в Сирии турецкая армия воюет с террористами, а не с курдами, желающими независимости.
Побочным эффектом войны в соседнем регионе неизбежно становится поток беженцев, которые бегут в Турцию от войны. Но если в 2015 году их было 550 тысяч, то через три года (2018) в Турции уже насчитывалось 3,4 миллиона беженцев.
Именно в 2018 Турция проводила одну из самых масштабных военных операций на севере Сирии. С этого момента всё больше беженцев из Сирии прибывает в Турцию.
В 2016 ЕС подписал с Турцией соглашение о том, что Турция будет сдерживать мигрантский поток. За это ей было обещано 6 миллиардов евро для помощи беженцам и перспектива возвращения «безвиза».
На каком-то этапе схема работала: европейские чиновники констатировали реальное снижение потока желающих нелегально попасть в Европу, однако уже в 2020 году Эрдоган открыл границу с Грецией для беженцев и тысячи людей отправились к греко-турецкой границе, где их ждало разочарование: греческие пограничники отказались их впускать и оставили за колючей проволокой.
Разумеется, Турция не в силах обеспечить миллионную армию беженцев жильем, работой и пособиями, поэтому они становятся проблемой для местного населения.
Кылычдароглу ураганом обрушился на Эрдогана в эти две недели. Куда девался Ганди? – удивлялись его сторонники. Сначала он подал на оппонента в суд за то, что во время своего выступления Эрдоган показал фальшивый предвыборный ролик, якобы снятый командой оппонента. На том видео Кылычдароглу и члены Рабочей партии Курдистана пели песню из предвыборного ролика Кылычдароглу.
А 25 мая Кемаль и вовсе заявил, что Эрдоган – покровитель террористов и вызвал его на дебаты на государственном телеканале TRT. Эрдоган не принял вызов и заявил, что ему не о чем разговаривать со своим соперником.
Несмотря на все попытки Кемаля Кылычдароглу понравиться и левым, и правым, и либералам, и националистам, многие опросы общественного мнения пророчили ему поражение во втором туре. Но ближе к выборам ситуация снова стала выравниваться. Например опрос, проведённый компанией ALF, показывал, что среди их респондентов Эрдоган имел перевес всего в 0,6%.
В понедельник должен был выступить Синан Оган и объявить, кого он поддержит во втором туре. Вот так очевидный аутсайдер президентской гонки Оган, которому предрекали максимум 2,8% голосов, стал фигурой, от которой по-настоящему зависит судьба Турции.
Доктор Синан хитро воспользовался своим положением, и оба кандидата в президенты бросились звонить ему, поздравляя с впечатляющими результатами. Но Оган не стал торопиться и заявил, что должен всё обдумать. Он также выдвинул ряд условий: будущий глава государства должен дать гарантии, что сохранит светские принципы, вернуть домой сирийских беженцев и не отступать в деле борьбы с терроризмом.
22 мая, после долгих раздумий и встреч с кандидатами, Синан Оган, наконец, заявил, что решил поддержать во втором туре Эрдогана и призвал своих сторонников проголосовать за него 28 мая.
После этого начались ещё более удивительные вещи: 22 мая 11 функционеров «Партии Будущего» из коалиции Кылычдароглу, включая её основателя Ахмета Давутоглу, опубликовали заявление, в котором сообщили, что больше не могут поддерживать своего кандидата – из-за его «антибеженских заявлений». И подали в отставку.
В этот же день лидер ультраправой партии Zafe Умит Оздаг заявил о том, что во втором туре он и его партия будут поддерживать как раз Кылычыдароглу – хотя Оздаг фактически возглавлял партию «Альянс Предков», которая выдвинула националиста Синана Огана в президенты.
Противостояние прогрессивной CHP во главе с Кемалем Кылычдароглу традиционалистскому блоку Эрдогана свалялось в клубок политических интриг, соревнование союзов и блоков, у которых не осталось больше ничего общего. Теперь разрубить Гордиев узел могли только сами избиратели.
День X
В воскресенье утром открылись избирательные участки, и люди толпами хлынули голосовать. Явка была чуть ниже, чем в первом туре, но голосование было, конечно, всеобщим: на участки шли и старики, и молодёжь. Местные телеграм-каналы почти ничего не сообщали о драках, нарушениях и фальсификациях, были только отдельные вспышки недопонимания между избирателями, которые никак не влияли на ситуацию в целом.
Всё было как и две недели назад: голосовали активно, приходили в национальных костюмах. Как и в прошлый раз на участке был замечен избиратель в костюме человека-паука. На этот раз его обнаружили в Адане.
А Эрдоган снова, не стесняясь, раздавал своим избирателям деньги, демонстрируя свою щедрость. В остальном же голосование прошло спокойно, в 17.00 участки закрылись, и все стали ждать. Примерно через тридцать минут были опубликованы первые данные: Эрдоган – 71%, Кылычдароглу – 28% на основании 2% вскрытых урн. Затем урны стали вскрывать с такой скоростью, что было сложно уследить за каждым сообщением. Показатели Эрдогана стремительно падали: с 70% до до 55% в первый же час. И я решил пойти в местный предвыборный штаб Кемаля Кылычдароглу, где у меня уже была договоренность о присутствии на подсчёте.
На улице было тихо и, кажется, все замерло. Зазывалы лениво махали прохожим, приглашая что-то купить или выпить. Я добрался до офиса партии, быстро поднялся на нужный этаж, и оказался в помещении, битком набитом людьми. В двух залах люди сидели рядами и наблюдали за телетрансляцией. В одном из залов стоял телевизор, перед ним в креслах и на диванах расположились партработники. В соседнем зале висел проектор и полотно. Здесь люди сидели за длинными столами, похожими на парты и что-то помечали в таблицах.
Я встал у входа и уставился на полотно: мужчины и женщины в прямом эфире обсуждали подсчет голосов. Разрыв между кандидатами сокращался, но Эрдоган удерживал лидерство. Было вскрыто уже около 65% урн и голоса распределились следующим образом: Эрдоган – 55%, Кылычдароглу – 45%.
На балконе, где все без перерыва курили, я разговорился с человеком, который представился помощником главы местной молодёжной организации CHP. Как это обычно бывает, члены молодёжной организации – это главные агитаторы и «полевые» работники. Именно на них ложится ежедневное распространение брошюр и расклеивание плакатов. Рядом с нами стояли две девушки и юный кемалист в винтажном пиджаке, на лацкане которого красовался значок с Ататюрком, а из кармана торчал аккуратно сложенный красный платок. Мы разговаривали, и в их голосах чувствовалось разочарование. Кажется, что шансов на победу становилось всё меньше.
Я расспрашивал помощника лидера молодёжной организации о выборах, об ожиданиях и программе, и он отвечал, иногда поглядывая на экран. Он был явно не в восторге от «товарищей» по коалиции. По его мнению, сам Кемаль никак не разделяет националистические взгляды, и едва ли хотел бы возвращать миллионы людей обратно в Сирию. Но таковы правила игры: главное победить Эрдогана, а сделать это можно только вместе с другими оппозиционерами.
Тогда я услышал на улице крики, кто-то громко скандировал недалеко от нас так, будто рядом находилась трибуна стадиона.
– Что это?
– Они празднуют, – сухо ответил мне мой собеседник.
Я вышел на улицу и перешёл через дорогу. Прямо за углом был офис Партии Националистического Движения, это ближайшие союзники Эрдогана. Возле него перед большим экраном толпилось множество людей. Это был праздничный митинг: десятки молодых людей размахивали турецкими флагами и скандировали что-то.
Вокруг собравшихся стояли автомобили, увешанные партийными флагами, а вокруг лениво слонялись полицейские. Я достал фотоаппарат и сделал несколько фотографий. Когда я подошёл ближе, то увидел группу молодых людей, которые неподдельно радовались цифрам на табло. Я сказал им, что хочу сделать несколько фотографий и, неожиданно, все обернулись.
Они, как по команде, построились и вскинули руки, соединив средний и безымянный палец с большим, образуя известный жест, который ассоциируется с праворадикальным движением «Бозкурт» (Bozkurtlar – серые волки). Это движение турецких националистов, основанное в 1948 году под патронажем Партии Националистического Движения. Активисты «Бозкурт» стоят на позициях, близких к фашизму, исповедуя насилие, как самый эффективный способ для достижения своих целей.
В 1970-х боевики «Бозкурт» боролись против левых активистов, алавитов и независимых журналистов. В 1978 году они убили семерых студентов левых взглядов на площади Беязыт, недалеко от Стамбульского университета. Также им приписывают нападение на первомайскую демонстрацию на площади Таксим, в ходе которого погибло до 30 человек. В том же году произошла «резня в Мараше», где погибло около 100 человек, многие из которых были алевитами или курдами. В 1979 году они расправились с редактором левоцентристской газеты “Milliyet” Абди Ипекчи.
После военного переворота в 1980 году деятельность группировки переместилась за пределы Турции. В 1981 году в Италии они организовали покушение на Папу Римского, а в пригороде Парижа взорвали памятник жертвам геноцида армян. На некоторое время движение пришло в упадок, но снова возобновило свою деятельность в 1990-е и 2000-е, переключившись на греков, армян и курдов. «Бозкурт» запрещен в Азербайджане, признан террористической организацией в Казахстане и экстремистской в России.
Затвор фотоаппарата щёлкнул несколько раз, и сторонники ПНД вернулись к просмотру трансляции. На большом экране женщина что-то говорила, размахивая руками. Табло показывало, что подсчитано уже 85% голосов: Эрдоган – 53,3%, Кылычдароглу – 46,7%.
Я вернулся в офис кемалистов и продолжил следить за подсчётом. Через 10 минут телеэкран сообщил, что 98% урн вскрыты, и Эрдоган идёт впереди, обгоняя Кылычдароглу на несколько процентов. Все вдруг поникли, ведь шансов на победу почти не осталось. Через некоторое время стало ясно, что Эрдоган победил.
С улицы послышались крики, засигналили машины, и загремели фейерверки. Сторонники Эрдогана праздновали победу. Внезапно нас всех всех выгнали с балкона, люди стали закрывать окна и опускать непроницаемые жалюзи. Кажется, со стороны ПНД началось движение толпы воодушевленных победой сторонников Эрдогана к офису республиканцев. Все забегали и стали что-то обсуждать на турецком, а под окном послышались недружелюбные вопли, и хлопки, хлопки фейерверков, которые теперь были похожи на взрывы.
– Что случилось? – спросил я члена совета местной ячейки Гюльчин, которая, налив кофе, села что-то записывать на бумаге.
– Безумие, – мрачно ответила она.
Через 10 минут напряжение спало, вопли утихли, всё успокоилось, и я вышел на улицу. Под окнами офиса CHP с важным видом стояло несколько полицейских, которые принесли с собой ограждение, каким обычно оцепляют площади перед митингами. После небольшой вспышки паники все стали прощаться и расходиться по домам, а партработники отправились на планёрку. Выборы были проиграны. Я попрощался со всеми и удалился.
Пройдя несколько пустынных перекрестков, я оказался на одной из центральных улиц, где по дороге уже ехала целая колонна сторонников Эрдогана и ПНД под нескончаемый вой клаксонов. Они ехали на мотоциклах, пикапах и грузовиках, размахивая флагами. Машины были увешаны полотнищами и транспарантами с изображениями Эрдогана, а вокруг гремели салюты и дымили фаеры.
Так завершились турецкие выборы. По итогам голосования Раджеп Тайип Эрдоган снова стал президентом, набрав 52,08% голосов, а его соперник Кемаль Кылычдароглу – 47,92%.
Для победы оппозиции не хватило всего 4%, несмотря на поддержку в трёх крупнейших городах Турции (Кылычдароглу с небольшим перевесом победил Стамбуле и Анкаре, а в Измире он обошел Эрдогана в два раза). За оппозицией также остались провинции на побережье Средиземного моря и на востоке страны. Вместе с тем, северные и центральные части Турции встали на сторону Эрдогана, как и регионы, пострадавшие от землетрясения в феврале этого года.
Павел КУЗНЕЦОВ
