Разбираем неприятную правду о Нюрнбергском трибунале. Почему подсудимые нацисты искренне считали себя невиновными и были шокированы приговором? Что пытались скрыть страны-союзники? В каких преступлениях были виноваты сами судьи?
Вы читаете текстовую версию Разбора
А вы знали, что на самом знаменитом трибунале убийцы судили убийц? Речь о том, что оба советских представителя на Нюрнберге, и судья, и обвинитель, были бывшими участниками судов, приговоривших к расстрелу десятки тысяч невинных советских граждан. И оба этих человека, присланные Кремлем, прекрасно понимали, что и сами могли бы оказаться на такой же скамье подсудимых. Но такую изнанку процесса от людей в Советском союзе скрывали десятилетиями. Давайте приоткроем эту завесу.
Осенью 1945 года, 79 лет назад, пресса всего мира съехалась в Германию. Журналисты ждали начала Нюрнбергского процесса – суда, аналогов которому в истории еще не было. Конечно, в 20-е годы ХХ века в Лейпциге проходили уголовные процессы над военными преступниками Первой мировой войны. Но эти суды так ни к чему и не привели. Многие обвиняемые и свидетели просто не явились в суд. Например, кайзер Вильгельм II был объявлен военным преступником, но смог выехать в Нидерланды. Там он спокойно жил до самой смерти в 1941 году. Нидерландское правительство наотрез отказалась выдать его для суда. Из 901 обвиняемого 888 были оправданы, а остальные отделались небольшими тюремными сроками.
Поэтому в Первой мировой войне, как и во всех предыдущих войнах, за преступления политиков прежде всего отвечали жители страны: позором, нищетой, страданиями и смертью. И вот теперь на скамье подсудимых оказались руководители Германии: те, которые придумали преступную идеологию, издали сотни несправедливых законов и распоряжений, свели с ума собственный народ, объявили ужасную войну и убили в ней миллионы. В СССР много писали о Нюрнбергском трибунале, но советские люди знали о нем только то, что было выгодно пропаганде. Сравните: в США материалы процесса были опубликованы в 42 томах, а в Советском Союзе и России – лишь в 8. Причем последний том вышел небольшим тиражом лишь в 1999 году.
Какие болезненные темы, о которых говорили на процессе, власти СССР, а затем и России, пытались скрыть? И о чем до сих пор не пишут в российских учебниках истории? Об этом сегодняшний Разбор.
Наркоман, мясник и антисемит
20 ноября 1945 года, 10 утра. В зале №600 Дворца правосудия в Нюрнберге начинается Международный военный трибунал. На скамье подсудимых – 21 человек. В основном это члены правительства нацистской Германии, а еще военные, силовики, идеологи нацизма и оккупационные «власти» захваченных территорий. Совсем недавно им казалось, что в их руках весь мир. И уж точно судьбы миллионов людей. Теперь же они не могут даже решить, что будут есть на ужин.
В первом ряду сидит «нацист №2» Герман Геринг. За полгода до этого, в начале мая 1945 года, вместе с семьей он добровольно сдался в плен американским войскам. При аресте у него с собой было два чемодана опиоидного анальгетика. Да, создатель гестапо был наркоманом.
Справа от него Рудольф Гесс. Бывший заместитель Гитлера по партии старательно изображает амнезию и душевное расстройство. Позже Гесс осознал перспективу оказаться в лечебнице, а потом снова предстать перед судом, после чего амнезия прошла. Рядом с Гессом – бывший торговец вином и экс-министр иностранных дел Риббентроп. По одной из версий, англичанам его выдал собственный сын. По другой – сын бывшего бизнес-партнера, у которого Риббентроп снимал комнату, оказавшись в бегах. А вот перед судом выступает полубезумный пропагандист и бывший редактор отвратительной антисемитской газеты «Штурмовик» Юлиус Штрейхер. После краха Рейха он попытался скрыться в Австрии, но был пойман и арестован американцами.
Другие подсудимые не лучше: министр восточных оккупированных территорий Альфред Розенберг. Именно он считается автором понятия «расовая теория» в нацистской Германии и идеологической базы для геноцида евреев. Генерал-губернатор оккупированной Польши Ганс Франк, его еще называли «мясником», создал мрачно известное Варшавское гетто и утопил Польшу в крови. Или вот еще один антисемит – начальник главного управления имперской безопасности СС Эрнст Кальтенбруннер. Он любил наведываться в концлагеря, где специально для него устраивали показательные казни.
Да, конечно, не хватает Гитлера – он вместе с Евой Браун покончил с собой в бункере рейхсканцелярии. Еще не хватает министра пропаганды Геббельса – по одной из версий, они вместе с женой отравили своих шестерых детей, а потом совершили суицид; и рейхсфюрера СС Гиммлера, который пытался сбежать. 21 мая его поймал патруль из бывших советских военнопленных в британской зоне оккупации. Когда англичане доставили Гиммлера в штаб армии, на медосмотре он раскусил ампулу с ядом и скончался. Покончил с собой и руководитель Германского трудового фронта Роберт Лей. За несколько недель до начала трибунала он сплел веревку из белья и повесился в камере. Накануне написал своей жене:
«К убийцам всегда являются их жертвы. Я никого не убивал. Но я знал. Этого оказалось достаточно».
Для этих четверых все уже закончилось, остальным остался последний акт – суд.
Советские убийцы судят нацистских палачей
Нюрнберг выбрали местом проведения суда неслучайно. Гитлер называл этот город «самым немецким из всех немецких городов» и мечтал сделать духовным центром нацистской Германии. Здесь в 1935 году приняли Нюрнбергские расовые законы, которые стали юридической основой для преследования евреев. Здесь регулярно проходили съезды партии. Идея судить высокопоставленных нацистов в их идеологической столице, конечно, не могла не нравится союзникам. Против выступали только представители СССР: их не устраивало, что суд будет проходить на территории, которую контролировали американцы. Большая часть города была разрушена во время бомбежек, но Дворец правосудия чудом уцелел. Он соединялся подземным коридором с тюрьмой, где находились обвиняемые.
Подсудимые сами могли выбирать себе адвоката. Платить за услуги защитников им было не надо. Это делали организаторы трибунала. В итоге обвиняемых защищала целая армия: 27 адвокатов, у которых было 54 ассистента и 67 секретарей. Работы всем хватало. Нацистов обвиняли в длинном списке преступлений: в развязывании агрессивной войны, в издевательствах над военнопленными, в преступлениях против мирного населения, в массовых убийствах, казнях и депортациях, в преследовании людей по расовым, политическим или религиозным мотивам, в создании лагерей смерти и уничтожении целых народов.
Каждая страна-победительница выдвигала своего главного обвинителя и члена трибунала. Это должны были быть опытные проверенные юристы с безупречной репутацией. В общем, корифеи. Великобритания, США и Франция именно таких людей и отправили в Нюрнберг. В СССР подобных высококлассных юристов по понятным причинам было немного: в СССР не было прав человека, а стало быть, и защитники этих прав были не нужны. Поэтому главным обвинителем от Советов стал прокурор Роман Руденко, а членом трибунала – генерал-майор юстиции Иона Никитченко. Оба они активно участвовали в Большом терроре. Руденко в 1938-1940 годах был главным прокурором Сталинской области (сейчас это Донецкая область Украины) и членом «особой тройки» НКВД. Работал усердно и быстро. Например, в 1938 году только за одно заседание он осудил почти 700 человек, и большую часть приговорил к смерти. Только в рамках так называемых «кулацкой операции» и операции по «национальным контингентам» Руденко приговорил к расстрелу около 12 тысяч человек и сам присутствовал на многих казнях. Еще около 200 тысяч советских граждан Руденко отправил в лагеря.
Не лучше был и Иона Никитченко. Он выносил приговоры зачастую даже не видя дел и обвиняемых, просто отправляя свои решения по телеграфу. В Нюрнберге Никитченко, кстати, тоже предлагал действовать по-советски быстро и решительно: провести суд в ускоренном темпе и казнить обвиняемых без лишних формальностей. Но юристы из США, Великобритании и Франции перенимать такой опыт не стали.
Ну и самая главная неловкость – судьи от Советского Союза не слишком отличались от обвиняемых и, сложись все немного иначе, сами могли бы оказаться на скамье подсудимых.
Фактически это были убийцы, которые судили других убийц. И, скорее всего, прекрасно их понимали. К сожалению, никто так и не осудил самих Никитченко и Руденко. Иону Никитченко в 1948 году обвинили всего лишь в коррупции и моральном разложении за то, что в Германии он встречался с немкой. Но дальше обвинения дело не пошло. Руденко избежал и этого. Он умел жить в любые времена и был мастером переобувки: при Хрущеве, например, занимался реабилитацией репрессированных. То есть тех же, кого сам недавно отправлял гнаться в ГУЛАГ. А чуть позже, в 70-е, снова за старое: готовил для Политбюро ЦК КПСС материалы по преследованию диссидентов. Правда, уже без расстрелов. Например, лично объявлял Александру Солженицыну о его высылке из страны. Более того, сейчас в России даже вручают «Медаль Руденко». Это ведомственная награда прокуратуры РФ.
Запретные темы
У союзников, конечно, не было иллюзий, каких судей прислал СССР и что представляло собой советское государство во главе со Сталиным, но это был важный военный партнер. Поэтому неудивительно, что стороны заранее договорились не поднимать некоторые неудобные вопросы. На самом деле, это было выгодно всем: каждый хотел что-то скрыть.
Договорились, что подсудимыми на трибунале будут только военные преступники из нацистской Германии и ее стран-союзников. Благодаря этому можно было не обсуждать вопросы о том, какую роль сыграли разные государства антигитлеровской коалиции в начале мировой войны и как они себя вели с 1939 по 1945 год. Это было на руку англичанам и французам, которые просили не упоминать позорное Мюнхенское соглашение 1938 года. США и Британия не хотели вспоминать ковровые бомбардировки немецких городов, которые привели к гибели сотен тысяч немцев и разрушению более тысячи городов. Конечно, это была месть немцам, попытка запугать их. Английские стратеги вполне откровенно называли бомбардировки «dehousing» – лишение крова. Та же Британия надеялась избежать обсуждения предполагаемого вторжения в Норвегию: в 1940 году англичане действительно планировали эту операцию, чтобы опередить немцев.
Франция просила не упоминать лагеря для немецких военнопленных, условия в которых были очень жестокими. Известно, что с 1944 по 1948 годы в них погибли от голода, болезней и тяжелого труда по меньшей мере 70 тысяч человек.
Ну а сколько всего планировала скрыть советская сторона!
И даже не просто скрыть, а часть из своих преступлений повесить на Германию. Весной 1940 года НКВД расстрелял в Катынском лесу в Смоленской области почти 4,5 тысячи польских офицеров. Еще почти 17,5 тысяч польских пленных были расстреляны в Тверской и Луганской областях, а также в других лагерях и тюрьмах Украины и Беларуси. Мы, кстати, делали об этой трагедии отдельный Разбор.
Советское обвинение потребовало включить в Обвинительное заключение этот кейс, обвинив в нем нацистов. Представители СССР думали, что ничем не рискуют: согласно Уставу трибунала, документы, которые представляли правительственные комиссии, надо было принимать и прикреплять к делу без дополнительных прений и проверок. Однако защита всё равно потребовала вызвать в суд своих свидетелей, которые могли опровергнуть причастность Германии к Катыни. Советские документы были настолько неубедительными, что суд удовлетворил просьбу защиты и выслушал свидетелей. В итоге «Катынское дело» не попало в окончательный приговор.
В опубликованных в СССР материалах процесса тоже нет ни слова о Катыни. Только в 1991 году Михаил Горбачев признал ответственность НКВД за расстрел польских офицеров и передал Польше копии рассекреченных документов. Даже Путин в 2010 году подтвердил этот факт. Он сказал, что расстрел в Катыни был «личной местью Иосифа Сталина за поражение в советско-польской войне». Потом, правда, Россия передумала признавать Катынь, а ярые сторонники возрождения СССР начали уверять, что Путина вынудили покаяться, а тот был слаб и прогнулся.
Не хотел СССР вспоминать и о пакте Молотова-Риббентропа и особенно – о секретном протоколе к нему. Впрочем, эта тема все равно всплыла. Поднял ее адвокат Рудольфа Гесса и Ганса Франка доктор Альфред Зайдль. Это он впервые заявил, что еще до начала Второй Мировой между Германией и СССР существовало соглашение о разделе территорий в Восточной Европе. Сослался на некоего американского офицера, который передал ему копии документов, и на бывшего советника германского МИДа Фридриха Гауса, который все подтвердил под присягой. Тактика адвоката была понятной: если обвинитель и обвиняемый были участниками одного заговора, то насколько легитимен такой суд?
Нюрнбергский трибунал отказался рассматривать вопрос, который поднял Зайдль. А главный обвинитель от СССР Роман Руденко даже нервно бросил, что суд не должен расследовать внешнюю политику других государств. Только после начала перестройки власти СССР признали, что секретные приложения к договору с нацистами были. И даже осудили этот факт.
Это и многие другие важные детали судебного процесса в Советском союзе даже не знали вплоть до перестройки. Из 42 томов процесса в Союзе было издано только 8. В общем, если бы Нюрнбергский трибунал расследовал все преступления, связанные со Второй Мировой войной, то у всех сторон возникло бы очень много проблем. И у западных союзников, и у Кремля.
Москве бы, например, пришлось бы осудить и массовые депортации, которые вполне можно было назвать геноцидом, и вторжение СССР в сентябре 1939 года в Польшу. Всплыли бы многие нехорошие истории. Например, как в октябре 1939 года члены Советско-германской пограничной комиссии собрались в Польше. Тогда генерал-губернатор оккупированной страны Ганс Франк сказал руководителю советской делегации Александру Александрову: «Мы с вами курим польские папиросы как символ того, что мы пустили Польшу по ветру». Оба посмеялись. Ганса Франка по итогам Нюрнбергского процесса повесят, а Александров спокойно умрет в Москве в 1983 году.
Повесят и Риббентропа, а вот Молотову никогда не придется отвечать за секретные протоколы к пакту. Разве что однажды у себя дома уже на пенсии он скажет поэту Феликсу Чуеву: «А нам нужна была Прибалтика!». Балтийские государства СССР, действительно, получил. Осенью 1939 года советские войска вошли на территорию Эстонии, Литвы и Латвии под видом «взаимопомощи». Позже последовали ультиматумы СССР и смещение правительств. Оккупация этих стран продолжалась около 50 лет.
Никто не поднимет и вопрос жестокого поведения советских войск не только в Германии, но и в Сербии, Маньчжурии и Корее в 1944-1945 годах. Солженицын, который в 45-м воевал в Восточной Пруссии, вспоминал ужасные вещи:
«Три недели уже война шла в Германии, и все мы хорошо знали: окажись девушки немки – их можно было изнасиловать, следом расстрелять, и это было бы почти боевое отличие; окажись они польки или наши угнанные русачки – их можно было бы во всяком случае гонять голыми по огороду и хлопать по ляжкам – забавная шутка, не больше».
Художник Леонид Рабичев, который был офицером-связистом 31 армии, в книге «Война все спишет» тоже вспоминал о массовых изнасилованиях женщин и убийствах защищавших их детей в Восточной Пруссии. Он писал: «Женщины, матери и их дочери, лежат справа и слева вдоль шоссе, и перед каждой стоит гогочущая армада мужиков со спущенными штанами. <…> Гогот, рычание, смех, крики и стоны. А их командиры, их майоры и полковники стоят на шоссе, кто посмеивается, а кто и дирижирует, нет, скорее регулирует. Это чтобы все их солдаты без исключения поучаствовали».
Приговор и казнь
Нюрнбергский процесс шёл около 11 месяцев. За это время прошло больше 400 открытых судебных заседаний. На них рассмотрели около 200 тысяч письменных показаний и заслушали 360 свидетелей. Показали документальные хроники, в том числе из Дахау и Бухенвальда.
Несмотря на все доказательства, подсудимые отрицали свою вину. Они ожидаемо оправдывались тем, что просто выполняли приказы Гитлера и не могли его ослушаться. На суде Геринг говорил:
«У нас было государство с фюрером во главе. И мы получали все распоряжения от главы государства, которому мы обязаны были подчиняться. Мы не были бандой преступников, выходивших по ночам на большую дорогу».
Адвокат Риббентропа Мартин Хорн построил защиту на старом принципе уголовного права: «Нет закона – нет преступления». Получается, если нацисты не нарушали законы гитлеровской Германии, то они невиновны. Суд эти доводы отверг. Разжигание войны, массовые убийства, грабежи всегда остаются преступлениями, несмотря на то, какое законодательство в стране и кто отдает приказ. Ведь право на жизнь – универсально на все планете.
Нюрнбергский трибунал приговорил 12 человек к смертной казни через повешение. Для многих осужденных это был шок. Геринг молчал и лишь тяжело дышал, Риббентроп повторял, что теперь не сможет написать свои прекрасные мемуары, генерал-полковник Альфред Йодль шептал, что он этого не заслужил, Фриц Заукель, который организовывал насильственный угон людей с оккупированных территорий в Германию, плакал.
Троих человек оправдали, в том числе рейхсминистра экономики до 1937 года. В 1938 году он осудил «Хрустальную ночь» – это еврейский погром, который прошел по всей Германии в ноябре 1938 года, а в 1941 году направил Гитлеру письмо с резкой критикой. Вскоре после провала покушения на Гитлера в июле 1944 года Шахт и сам оказался в концлагере, хотя не был участником заговора. Кажется, это его и спасло. Остальных приговорили к многолетним и пожизненным срокам.
Казнь состоялась в ночь на 16 октября 1946 года. Все прошло очень быстро: Риббентропа еще не успели вытащить из веревки, а уже вешали фельдмаршала Кейтеля. За полтора часа повесили всех десятерых человек. Одиннадцатый – Герман Геринг – покончил с собой до казни. Кто передал ему яд, до сих пор неизвестно. Двенадцатый, Мартин Борман, в суде не участвовал и к казни был приговорен заочно. Уже позже выяснилось, что он скорее всего погиб в мае 1945 года.
После казни тела нацистских преступников были кремированы, а прах ночью развеян над рекой Изар. Так закончилась история нацистской Германии. Третий рейх, который пропаганда Геббельса называла тысячелетним, простоял чуть больше 10 лет.
Этого приговора, как и самого Нюрнбергского процесса, могло и не быть. Слишком уж разные государства состояли в антигитлеровской коалиции. Они по-разному смотрели не только на правосудие, но и на то, что можно считать преступлением. Несмотря на недостатки Нюрнберга, этот процесс показал, что жизнь человека важнее интересов государства, и за преступления против человечности всегда приходится отвечать.
И кто знает, когда и кому придется оказаться на скамье подсудимых? Об этом стоит помнить всем, кто сейчас «просто выполняет приказ». Потому что продолжение следует.