Вы читаете текстовую версию видео Разбора
2015 год. Я только что вернулся из военной командировки в так называемую ДНР, где меня задержали, допрашивали, а потом депортировали сотрудники местной госбезопасности. Гематома у меня под глазом, запечатлённая в интервью, – результат встречи с одним из них. Не самое приятное видео из моей журналистской биографии.
Так получилось, что я дважды был «на подвале». На циничном сленге военных и чекистов так именуется похищение и удержание человека в каком-то плюс-минус секретном месте. Первый случай произошёл в 2014-м в Артёмовске, нынешнем Бахмуте. Я тогда освещал референдум о статусе Донецкой области. Собственно, референдумом, то есть свободным волеизъявлением народа, это действо назвать было сложно. О чём я, в общем-то и написал. Вечером после выхода номера, ко мне и моему коллеге в кафе подсели четверо парней и после пары вопросов предложили поехать на площадь. Ну, как «предложили». Дали понять, что у меня нет вариантов… На площади меня уже ждал народный трибунал. Там я узнал, что я – «засланная тварь», что работаю то ли на СБУ, то ли на ЦРУ. Дальнейшее помню смутно, потому что меня всей толпой стали избивать, пока один из ополченцев не предложил отвезти меня «на подвал к Стрелку». То есть, в Славянск к тогдашнему командиру, а ныне – арестанту Стрелкову (Гиркину).
«Я спросил, что было бы в Славянске? – Ваши эфэсбэшники и чечены там. Говорить бы не стали. В лучшем случае будешь сидеть в подвале, ну а в худшем, сам понимаешь – расстреляют».
Павел Каныгин, «Это не выкуп, это твой взнос в нашу войну», Новая Газета
Это фрагмент моей статьи в «Новой газете», которую я написал после освобождения. К счастью, в Славянск меня тогда не повезли, а долго передавали от одних хозяев к другим. Последние – вытрясли с меня все деньги. И, видимо, поняв, что больше взять нечего – отпустили. Забрали даже часы и обручальное кольцо. То есть, я ещё относительно легко отделался. Ну, если не считать физических травм и потерянной очень надолго веры в людей. Именно тогда я с ужасом для себя увидел, как самые низменные, животные инстинкты, подогретые пропагандой, могут управлять людьми. Что власть, оружие и безнаказанность действуют, как наркотик. И недавние прилежные семьянины, чьи-то отцы, матери, прилежные работники и служащие становятся безжалостными сволочами. Просто потому, что им кто-то дал право распоряжаться свободой и жизнью других.
В апреле 2022 года после командировки в Чернигов репортёр Первого канала Илья Андреев решил уйти из редакции в знак протеста против войны. По словам его знакомых, журналиста уволили с так называемой «чёрной меткой» – неофициальным запретом работать хоть где-то на телевидении. Не берусь додумывать, что происходило дальше в судьбе Андреева, но осенью 2023 года он подписал контракт с Минобороны. И оказался на территории так называемой ЛНР. В ответ на его рапорт о предоставлении отпуска для венчания с женой, командование решило отправить его «на подвал». В обычную яму в сырой и мёрзлой земле. Его супруга Яна рассказывала в интервью:
«Он попытался оттуда вылезти. Ну, а кто будет сидеть в сырой земле в ноябре? Когда он решил выбраться, они сказали: раз ты непослушный такой, привяжем тебя к дереву. Потом командование забрало у него ботинки».
Милана Очирова, «Теперь он то в яме, то его к дереву привязывают», Новая Газета. Европа
После шума в СМИ, Андреева перевезли в другой нелегальный подвал, уже на территории ДНР. Издание «Астра» рассказывало, что с ним там сидели ещё 20 однополчан – только за то, что пожаловались на командира, кинувшего их на штурм без боекомплектов. Кстати, кто, спрашивается, должен был там в таком случае сидеть? Командир? Или эти 20 контрактников? Ещё в апреле британская разведка утверждала, что практика «зинданов», то есть вырытых ям, накрытых металлической решёткой, широко распространена среди российской армии. А мои коллеги из «Важных историй» нашли такие пыточные ямы далеко за линией фронта, на полигонах в Волгоградской и Оренбургской областях. Туда солдат без суда и следствия запихивали крепкие бородатые мужики с нашивками «Ахмат».
Поклонники традиционных античеловеческих ценностей могут парировать: ну это ж, мол, армия, там свои законы. Гауптвахта в России ещё с царских времён известна. Если солдат провинился – его туда отправляли… Но, во-первых: здание обер-офицерской гаупвахты в Петропавловской крепости, если кто не помнит, выглядит вот так. Согласитесь, не похоже на зиндан с решёткой. Во-вторых, наказывать солдата за нарушение устава – это не наказывать за рапорт об отпуске. В первом случае мы имеем дело с каким-никаким законом, во втором – с жестокостью и самодурством начальства. Ну и самое главное: подвалы и плен в современной России – это, к сожалению, не только про армию.
Только по официальным данным МВД с 2018-го по 2021 год в Чечне пропало около пяти тысяч человек. По этому антипоказателю республика в тройке лидеров после Москвы и Подмосковья, где населения – в 14 раз больше. И это, напомню, официальные цифры МВД, то есть реальная неприкрытая статистика – ещё страшнее. Похищение человека в кадыровской Чечне – почти рутинное дело. О секретных тюрьмах, где пытают и убивают неугодных написано не одно расследование. Ибрагим Янгулбаев, один из критиков Рамзана Кадырова, сам когда-то сидел в такой тюрьме. Примером страшного похищения может служить история, когда чеченские силовики буквально вытаскивали мать Янгулбаева – Зарему Мусаеву из квартиры в Нижнем Новгороде.
То есть, неизвестные мужчины под камеры, чуть ли не прямом эфире похищают женщину, жену федерального судьи, между прочим, увозят её в другой регион… После чего Кремль в лице Дмитрия Пескова, только разводит руками и называет это «фантастической историей». А Рамзан Кадыров, глава региона, на секундочку, обещает, что «эту семейку ждёт место либо в тюрьме, либо под землёй». Вот уж действительно, фантастичней некуда. Журналистку Елену Милашину и адвоката Александра Немова, прилетевших на процесс над Мусаевой, неизвестные зверски избивают прямо возле аэропорта. Хотя… какие уж они неизвестные.
В социологии есть знаменитый принцип окна Овертона. О том, что любые табуированные идеи могут стать нормой. Для этого идея должна пройти несколько стадий: немыслимо, радикально, приемлемо, разумно, стандартно, легально.
Допустим, вы политик и вам надо провести закон, что надо брить налысо всех мужчин в стране. Ну бред же?! На первом этапе. Но если назвать это действие поэлегантнее, потом предложить брить вообще всех, потом чуть откатить назад, заставить придворных учёных выпустить исследование о пользе лысины, подстричь пару десятков звёзд эстрады – и вот уже инициатива уйдёт в массы. С пленом и «посадкой на подвал» то же самое. Чем дольше идёт война, тем больше в общество будет вливаться людей, для которых разбирательство без суда и жестокое наказание за малейший проступок – легальная норма.
И власти не спешат этому противостоять. Знаменитый социолог Макс Вебер называл монополию на легальное насилие одним из главных признаков государства. Эта монополия теряется, когда другие действующие лица получают право лишать свободы, увозить, убивать и не получают за это наказание. Хуже только, когда эта монополия переходит в беспредел. Осенью этого года Европейский суд по правам человека присудил больше миллиона евро российским жертвам произвола силовиков. Когда читаешь описания пыток, задаёшься вопросом: а это точно люди?
«Били током и подвешивали головой вниз»,
«Надели наручники, бросили на пол машины и избивали»,
«Угрожали изнасиловать метлой, если не признается во взятке»,
«Насиловали бутылкой»,
«Насиловали гантелей»…
А потом эти люди, видимо, шли домой, обнимали детей и смотрели с ними добрые мультики «Три кота»?…
У Путина лично и всего его престарелого окружения – богатый чекистский опыт. О подвалах и тюрьмах Лубянки эти люди не из книжек узнали. И явно считают их абсолютной нормой в борьбе с инакомыслящими. В тридцатых, во время рассвета НКВДшного террора, были распространены даже НИИ тюремного типа. Их называли «шарашками». В шарашках работали осуждённые инженеры и учёные. Например, через них прошли авиаконструктор Андрей Туполев и будущий главный по космосу – Сергей Королёв, которому хрустальным графином на допросе на Лубянке выбили полдюжины зубов. Кстати, несколько лет назад канал «Культура» выпустил фильм «Шарашка – двигатель прогресса». Мол – «вот как хорошо там люди посидели, что потом такие великие открытия сделали». Интересно, согласились бы сами авторы этого фильма посидеть в застенках, чтобы потом создать что-то более стоящее? Логика из серии «меня в детстве били, зато нормальным человеком вырос». Но именно в этой логике живут наши власти. И самое страшное – заражают ею других.
Почитайте комментарии под любым видео о вечеринке Ивлеевой и её звёздных гостей. «Депортировать из страны», «ответит по закону за свои деяния», «в тюрьму, за решётку с конфискацией». Хочется спросить диванных обиженок: А они что вам, блин, сделали? Почему вы готовы чуть ли не казнить незнакомых людей просто за то, что те устроили закрытую вечеринку? Самим-то ничего не напоминает?
Ну и раз уж заговорили про кейс Ивлеевой. Не менее страшно здесь, что элита, до последнего жившая в парадигме негласного соглашения «публичная лояльность власти в обмен на деньги, заработанные как угодно и также на что угодно потраченные» лихорадочно ищет новый компромисс. Но проблема в том, что власть, утратившая монополию на насилие, не может даже внятно его сформулировать. Акторов насилия стало так много – от кадыровцев до крикливых депутатов, телеведущих и прожжённой лицемерки Мизулиной-младшей – что уже они сами соревнуются, кто будет звучать более кровожадно. Теперь они – это элита.
Прежние же элитные конформисты и любители красивой жизни вынуждены забыть про всякое достоинство, по несколько раз записывать раскаяния в инстаграме, признаваясь в преступлении, которого даже не было. Кстати, всё это очень похоже на то, как в 1930-е годы многие из тогдашний элиты, ставшей жертвой сталинизма, сознавались во вредительстве, работе на иностранные разведки, саботаже и прочих придуманных и приписанных им злодействах, надеясь на жалость системы. Но сталинская система была беспощадна. Нынешняя же система даже ещё не нащупала предела в своём безумном угаре.
Окно Овертона закрывается. Репрессии, доносы, подвалы… то, что недавно казалось безумием, начинает превращаться в норму. Эту ненависть я и видел в глазах людей, избивавших меня на площади в Артёмовске. Кажется, это не Россия присоединила ДНР. А наоборот. Что не Россия отвоевала Чечню в девяностых. А кадыровская Чечня постепенно, как опухоль, заражает всю страну беззаконием и произволом внесудебной расправы. А власти метрополии только удивляются: вот ведь фантастика-то какая. Видимо, вот она – прекрасная Россия будущего в представлении Путина. С забитым, запуганным, злым населением, ненавидящим собственного соседа.
Но важно помнить вот что. Путинская система не ограничена ни правом, ни законом. Плевать она на них хотела. Это, собственно, и не система вовсе, а группы людей со своими интересами. В такой структуре не может быть регулирующих основ. Как, например, независимые суды в демократическом обществе. А, значит, то, что дозволено сегодня, может стать недопустимо завтра. Сегодня извиняется мегазвезда Ивлеева. Завтра – пенсионерка, неаккуратно спросившая чиновника о стоимости яиц. Послезавтра – сам этот чиновник. В стиле «товарищ Сталин, произошла чудовищная ошибка». Беззаконие не бывает избирательным. Если бесправны одни, значит – бесправны все. Это важно помнить тем, кто сейчас считает себя «на коне». Как писал один из главных рок-поэтов перестройки: «если есть те, кто приходит к тебе, найдутся и те, кто придёт за тобой». Продолжение следует.
