Что такое, по мнению власти, быть настоящим патриотом в середине 2020-х? И как этот нарратив менялся за последний век?
Вы читаете текстовую версию видео Разбора
Мы научим тебя, сука, родину любить
Целовать её ботинки и подошвы
Мы научим тебя, сука, родину любить
Настоящее, грядущее и прошлое.
Эпиграф к этому разбору – трек Земфиры «PODNHA», вышедший 10 марта 2023 года. Поэты вообще чутко реагируют на дух времени, и в этом выпуске мы будем много их цитировать. Земфира – признаная иноагентом и вынужденная покинуть Россию, конечно, имеет что высказать Родине.
А вот как про Родину поёт другой поэт, лидер группы ДДТ Юрий Шевчук, остающийся, между прочим, в России.
Сколько раз, покатившись, моя голова
с переполненной плахи летела сюда, где Родина.
Еду я на родину, пусть кричат – уродина, а она нам нравится,
Хоть и не красавица, к сволочи доверчива, ну, а к нам…
Этой песне больше 30 лет, и каждый раз, когда она звучит, я слышу в этих строчках настоящую, любовь к родине, любовь через боль, любовь вопреки. В мае 2022 года Юрий Юлианович высказался лаконичнее:
«Родина, друзья, это не жопа президента, которую надо всё время мусолить, целовать. Родина – это бабушка нищая на вокзале, продающая картошку. Вот это Родина».
Шевчуку за это присудили штраф – суд решил, что он таким образом дискредитировал армию. Получается, это слова Шевчука преступление, а не вот это, например:
На земле всё был бы мир,
но если вечный командир
позовёт в последний бой –
дядя Вова, мы с тобой.
Мы решили разобраться, а чего от нас, собственно, хотят?
Споры о патриотизме возникли далеко не вчера – достаточно почитать классиков. Современник Пушкина, неистовый критик Виссарион Белинский писал, что патриотизм заключается «не в пышных возгласах», а в любви к родине, которая проявляется «не в одном восторге от хорошего, но в болезненной враждебности к дурному». Сегодня бы ему за такое точно впечатали иноагента и штраф за дескредитацию.
Другой критик и поэт Сэмюэл Джонсон прославился крылатой фразой:
«Патриотизм – последнее прибежище негодяя».
Её у нас потом цитировали все, кому не лень, от Льва Толстого до Юрия Дудя. И действительно, во все времена немало гнусных дел совершалось под прикрытием патриотизма. Да, то, что происходит в Украине, больше всего нравится кому? Правильно! Российским патриотам.
Лев Толстой в свою очередь писал, что патриотизм – это чувство, «во-первых, безнравственное», потому что любовь к отечеству заслоняет для человека любовь к ближнему. А во-вторых, устаревшее, потому что оно разъединяет людей в глобальном мире, где границы становятся условными благодаря торговле, науке, искусству, «а главное, нравственному состоянию». За свои суждения Лев Николаевич был отлучён от церкви и прослыл «зеркалом русской революции» – ну то есть, опять же, иноагент чистой воды.
Очень коротко, саркастично и точно описал, что значит быть патриотом, Марк Твен:
«Патриот должен повторять “это наша страна, права она или нет” – и призывать к малой войне».
Такое чувство, будто он всю жизнь жил в России!
Ну ладно, цитировать великих можно бесконечно. Ясно одно: на какую бы эпоху России мы бы с вами не посмотрели, всегда была и будет культурная элита, которая с болью смотрит на происходящее, пытается говорить о проблемах вслух – и платит за это фактическим изгнанием. И власть, которая хочет поддерживать саму себя, расширяться, приобретать новые ресурсы и предаваться гедонизму, а вовсе не облегчать жизнь подданным или соответствовать чьим-то гуманистическим идеалам. Быть патриотом для такой власти – значит, пойти и умереть ради родины, точнее, чтобы разврат элит продолжался дальше. Это, так сказать, общая рамка, которая была и при царизме, и в СССР, и в современной России. Но попробуем погрузиться в нюансы.
Проще всего разбирать патриотизм в отдельно взятую эпоху, глядя на её национальные лозунги. Лозунг – наиболее прямой и ясно выраженный месседж, который та или иная власть адресует широким массам. Долгие мудрёные речи тут не работают, слоган должен быть чётким и конкретным, как удар серпом по одному месту.
Вот, например, что транслировал своим гражданам Третий Рейх: Ein Volk, ein Reich, ein Führer – «Один народ, одно государство, один вождь». Deutschland über alles – «Германия превыше всего». Ну, тут всё понятно, все помним, к чему это привело.
В дореволюционной России такими лозунгами были знаменитая триада министра просвещения Сергея Уварова «Православие. Самодержавие. Народность», любимый девиз полководца Александра Суворова «Мы – русские, с нами Бог!», а также военный клич «За Веру, Царя и Отечество!».
Итак, что мы тут видим? Для начала обязательно религиозный компонент. Не верующий – значит, не патриот. Религиозное мышление – это такой смысловой локомотив, который тянет за собой целый состав разных понятий и установок. Например, что после смерти есть некая другая жизнь, и поэтому если «правильно» прожить эту земную жизнь, соблюдать правила, а в нужный момент правильно умереть – то в той загробной жизни обязательно воздастся. Доказательств никаких, надо просто верить. Или то, что есть некая высшая всемогущая сила, которая по какой-то своей причине отдаёт предпочтение отдельно взятой группе лиц, выделенной по национальному признаку. Почему-то именно им помогает бог в достижении их политических и экономических интересов. Звучит абсурдно, но зато с такой установкой, записанной на подкорке, как-то, наверное, легче идти в штыковую атаку. Не успокаивает даже то, так происходит не только в России.
Второй компонент – это самодержавный царь, носитель абсолютной власти. Тоже всё понятно. Если есть Бог, то есть и его помазанник, человеческое воплощение верховной власти, который является одновременно и главным судьёй, и духовным лидером, и лицом нации, и мерилом всех вещей, носителем «небесного мандата». Такое отношение к власти в России формировалась веками, и это – отдельная тема для большого разбора.
И, наконец, третье – это Отечество, или Народность, как его главное свойство. Народность в трактовке Уварова – это единство всех народностей в составе империи, а также приверженность традиционным ценностям. Скрепы, одним словом.
Что ни говори, а такая национальная идея отлично работала весь XIX век, и никакие революции в Европе так и не смогли раскачать нашу лодку, несмотря на гигантскую территорию, техническую отсталость и культурное многообразие. Всё потому, что такая идея создавала относительный консенсус, каждый мог найти в ней что-то своё: от крестьян до элит. Итогом этого, например, стало то, что в России 2023 года – и в Калининграде, и во Владивостоке – живут примерно одинаковые россияне, говорящие на одном языке, с одной ментальностью. Сравните, к примеру, жителей севера и юга Италии, которым зачастую трудно друг друга понять из-за сильной разницы в диалектах. Минусом же национальной идеи стало то, что она тормозила развитие страны, что неизбежно приводило к военным поражениям, экономическим кризисам, народным бунтам, конфликту элит и, в конце концов – к распаду империи в 1917 году.
С приходом к власти большевиков национальная идея огромной страны меняется. Уходит Бог, уходит Царь, остаётся лишь Отечество – появляется так называемый «советский патриотизм», который резко противопоставлял себя «буржуазному национализму». Главный лозунг первых лет СССР: «Пролетарии всех стран, объединяйтесь!» То есть, не важно, какой ты национальности – важно, к какому классу ты относишься. Угнетаемые рабочие и крестьяне на словах превратились в хозяев жизни, а на деле – ресурсом и компонентом для небывалого эксперимента, когда в абсолютной несвободе страна строила ракеты, но не имела даже туалетной бумаги. Но и тут это опять тема для отдельного Разбора.
Так или иначе Ленин пытался трансформировать идею «народности» в нечто удобоваримое путём повышения вовлечённости в общее дело всех национальностей, боролся таким образом с «великорусским шовинизмом». Благодаря этому унитарная империя начинает дрейфовать в сторону федерации, в национальных республиках СССР появляются свои границы и правительства, другие языки получают там официальный статус. Более того, у этих республик на бумаге даже было право выхода из Союза – Владимир Путин потом скажет, что таким образом Ленин заложил под здание российской государственности «бомбу замедленного действия», которая потом и рванула в 1991 году.
Да и Сталин, споривший с Лениным по национальному вопросу, позже констатировал, что сбалансированный в национальном отношении союз республик в советском государстве не оправдал себя, и пришлось в какой-то момент возвращаться к старому доброму русскому национализму – пусть и в завуалированной форме. На большие экраны в сталинскую эпоху выходят патриотичные «Иван Грозный» и «Александр Невский» Сергея Эйзенштейна, призывающие русских сплотиться вокруг единого сильного лидера, дать бой пятой колонне и западным интервентам. Восстанавливается союз между государственной властью и Русской православной церковью. В 1943 году поэт Сергей Михалков пишет официальный советский гимн, который начинается со слов:
Союз нерушимый республик свободных
Сплотила навеки Великая Русь.
То есть русские в большой семье советских народов официально становятся «старшими братьями». Другие куплеты гимна продолжают формулировать национальную идею.
Мы армию нашу растили в сраженьях,
Захватчиков подлых с дороги сметём!
Мы в битвах решаем судьбу поколений,
Мы к славе Отчизну свою поведём!
Мобилизация общества, готовность к войне, к битве, к отпору захватчикам, стремление принести славу Отчизне в борьбе – вот основной нарратив этого произведения, этакий символ веры и патриотизма советского человека первой половины XX века. Почти как у викингов в своё время.
Надо признать, такой подход, опять же, дал свои плоды. Ровно те плоды, на которые рассчитывали сеятели. Советский Союз вместе с союзниками победил фашизм, страна вошла в эту мясорубку «с сохой, а вышла с атомной бомбой» – ещё один популярный мем среди людей, ностальгирующих по союзу. Рабочие-стахановцы стали воплощением нечеловеческой продуктивности. Были сделаны прорывы в науке, в космос отправился первый искусственный спутник и первый космонавт Юрий Гагарин.
Но надо ли говорить, что жизнь в режиме непрерывного подвига, «на разрыв аорты» – это не то, к чему нас сотни тысяч лет готовила эволюция. Да, человек может на короткое время мобилизоваться и совершить огромное усилие, но это должно дать немедленный результат, иначе организм откажется проворачивать такой фокус снова. А поколения наших бабушек и дедушек десятилетиями жертвовали собой ради достижения коммунизма, принципиальную недостижимость которого экономисты и социологи доказали еще в 1920-е. И ладно бы ещё результаты труда советских людей шли на их собственное благо, так нет, Союз львиную долю этих ресурсов тратил на оборонку, а также на поддержку дружественных режимов в странах третьего мира, то есть часто просто разбазаривал. А у нас многие люди в это время умирали от голода. В общем, как пел Егор Летов:
А при коммунизме, все будет заебись,
Он наступит скоро, надо только подождать,
Там все будет бесплатно, там все будет в кайф,
Там наверное, вообще не надо будет умирать.
И все ждали. Но так и не дождались. В итоге стальные мышцы советского народа просто надорвались, миллионы людей были растрачены, а об их подвигах нам сейчас напоминают разбросанные по уголкам страны монументы, следы погибшей цивилизации. Многие до сих пор почему-то вспоминают ту эпоху как славную, счастливую, но мне она кажется просто страшной.
Пришедший к власти в 1985 году Михаил Горбачев понимал, что стране необходима передышка, что генеральную идею надо менять. И он попытался. Во-первых, он предложил так называемое Новое политическое мышление. Оно предполагало отказ от противоборства с Западом, признание приоритета интересов человека над интересами класса, отмену цензуры и диктата в сфере культуры. Власть в кои-то веки отстала от народа, перестала навязывать ему, что делать и как жить.
К сожалению, вместе со свободой власть не предложила людям никакой другой внятной идеи, ради которой имело смысл оставаться единой страной. В результате этот ценностный вакуум быстро заполнили хищнический капитализм и уголовные понятия – это хорошо видно по нашумевшему сериалу «Слово пацана», про который у нас недавно выходил отдельный разбор, посмотрите. Когда не за что жить и не за что умирать, каждый становится сам по себе, и тогда слабым свою волю начинают навязывать те, у кого больше силы, богатства и наглости. В таком виде страна не могла долго существовать – и Советский Союз рухнул.
Ценностный вакуум Перестройки и неумение людей принять свою и чужую свободу, по инерции перекочевал в 1990-е, эпоху правления Бориса Ельцина. Мерилом всего стали деньги, и давно забытый революционный девиз «Грабь награбленное» обрёл новую актуальность. Но человек, а уж тем более нация, не может долго жить без идеи, и разные умы, от криминальных авторитетов до сотрудников Администрации Президента, принялись её искать.
Очень красиво этот дискурс описал Виктор Пелевин в своём романе «Generation „П“». Там бандит нанимает криэйтора Вавилена Татарского и говорит:
«Нужна простая чёткая русская идея. Чтоб я любой суке из любого там Гарварда мог объяснить, тыры-пыры, восемь дыры, и нефига так глядеть. Чтоб они не думали, что мы тут в России просто денег украли и железную дверь поставили. Чтобы они, бляди, такую духовность чувствовали, как в сорок пятом под Сталинградом, понял?»
Собственно, Пелевин этим отрывком новую национальную идею и сформулировал. В этом абзаце есть всё: возвращение к противостоянию с Западом, агрессивное возвращение себе национальной гордости и самоуважения, продолжение дела предков через «духовность» и победу в Великой Отечественной войне. Ну и бабки, конечно, тоже никуда не делись.
В рамках этого курса постепенно складывался и культ личности нового вождя – Владимира Владимировича Путина, сильного лидера, дающего отпор западным партнёрам, собирающего русские земли, охраняющего Россию от хаоса революции и распада. Всё больше говорится о духовных скрепах – «Святая Русь» противопоставляется «бездуховному и загнивающему Западу» с его ЛГБТ-пропагандой и прочими «мерзостями».
Сам Путин говорил о патриотизме и национальной идее следующее:
«Патриотизм не должен быть квасным, затхлым и кислым. (…) Патриотизм заключается в том, чтобы посвятить себя развитию страны, её движению вперёд <…> а это совсем не значит, что нужно хвататься только за наше героическое прошлое. Нужно смотреть в наше не менее героическое и успешное будущее. В этом залог успеха».
Однако, «мой друг, отчизне посвятим Души прекрасные порывы» как писал Александр Пушкин, где же теперь обещанное тобой будущее? Ведь ты сделал всё, чтобы его не было даже у тебя! Быть патриотом России для Путина – значит не просто посвятить себя развитию страны. Собой нужно пожертвовать. Слово «самопожертвование» для Путина – это какая-то мантра.
Причём чем дольше он удерживается у власти, тем чаще он это повторяет. Это какой-то такой языческий идол, который требует себе всё новых жертв и никак не наестся.
«Это у нас в крови – такое отношение к близким, отношение к родным людям, отношение к стране – вот это внутреннее чувство самопожертвования, самоотдачи. Отсюда и служение». «Что касается основной части, 99,9 % наших граждан, которые готовы всё положить в интересах Родины, здесь для меня необычного ничего нет, и это просто лишний раз убеждает меня в том, что Россия – особая страна».
В общем, друзья: мы вернулись на круги своя, с чего начали. Мозг сегодняшнего патриота – это такой плавильный котёл, где бурлит солянка из всего пережитого нашим народом с царских времен и до наших дней. Мы – снова русские, с нами снова Бог, мы снова – за Веру, Царя и Отечество. Мы опять ждём какого-то счастливого завтра, жертвуя собой. Мы опять готовы к битвам и подвигам. А кто нет – тот в лучшем случае обыватель, а в худшем – предатель и иностранный агент.
Но мы-то с вами точно знаем, что всё это – совсем не те ценности, ради которых стоило бы умирать. Ну а какой могла бы быть национальная идея новой России, той, которая наступит после путинской? Давайте пофантазируем. Мне кажется, ключевым ее элементом было бы слово «Уважение». Этого ингредиента не было ни в одной из формул наших национальных идей, и это пора поправить. Ведь только страна, в которой граждане уважают друг друга, уважают то общее и различное, что есть между ними, уважают другие народы и религии – только такая страна смотрит в будущее, а не в прошлое. Давайте пока мы с вами попробуем принять «уважение» как нашу с вами узкую национальную идею, и посмотрим, что получится. Начнём с семьи и близких, и будем знать, что именно это правильно. Этого знания у нас никто не отнимет. Продолжение следует…