О взлётах и падениях российского сельского хозяйства
Вы читаете текстовую версию видео Разбора
Вы помните свой первый киндер-сюрприз? Я свой помню очень хорошо. Мне было лет восемь. Зима, темнота и холод. После школы на собранные нашими родителями деньги учителя дарят нам новогодние подарки в таких маленьких полиэтиленовых пакетах. Его мы открыли уже дома, конечно. Ооо, сколько чудесного было в этом пакете! Какие-то конфеты, печенье, леденцы, и сухой растворимый сок Yupi, ну и конечно – этот киндер-сюрприз. Я был не то, что в восторге, я был в шоке, что на свете существует столько вкуснятины, о которой я раньше даже и не знал.
С тех пор прошло больше 30 лет. Теперь я знаю, что волшебный пакет, который учительница передала мне, приехал в наш город по международной гуманитарной линии. И это было очень кстати! Скажу за свою семью: первые годы моей жизни, на которые как раз и пришёлся развал Союза, были не сказать, чтобы очень изобильными. Еда в доме была, но её было мало, и её надо было ещё постараться достать.
Но как так случилось, что страна, обладающая гигантскими запасами пахотных земель и пастбищ после 70 лет социалистической стройки вдруг оказалась не способной сама себя прокормить? И как за следующие 30 лет Россия из крупнейшего импортёра зерна вновь превратилась в экспортёра и даже нашла в себе силы для продовольственного шантажа всей планеты? А главное: почему теперь продукты вновь дорожают и даже исчезают с полок?
В своей книге «Гибель империи» главный реформатор России Егор Гайдар прямо называет нехватку еды – главной политической проблемой и причиной развала Советского Союза. Начиная с 60-х годов СССР регулярно закупал еду за границей. В 1963 году ему пришлось потратить на это около трети своего золотовалютного запаса. В последующие годы сильно выручала нефть, цена на которую сильно выросла. Но во второй половине 80-х цены на нефть резко упали, и Советскому союзу перестало хватать денег на закупку продовольствия. В стране реально возник дефицит: опустели прилавки даже в крупнейших городах страны, которые всегда снабжались лучше периферии. Люди из отдалённых районов приезжали в Москву, Ленинград, Минск, Киев за товарами, которых в их городах просто не было. Именно так и родилась советская шуточная загадка:
– Длинное, зелёное, пахнет колбасой – что это?
– Электричка из Москвы.
Фанаты Советского Союза настаивают, что во всём были виноваты реформаторы, которые в 80-х предложили крестьянам дать возможность свободно работать на земле и получать выгоду, продавая свои продукты. Так же они рассказывают о том, как на самом деле много еды производилось в СССР, а её просто неправильно распределяли или раздавали «бедным странам». На деле даже официальной статистике здесь верить трудно, потому что в СССР процветала практика фальшивых докладов и отчётов. Единственным реальным критерием оценки эффективности работы сельского хозяйства в любой стране были и остаются полки продуктовых магазинов. В СССР с середины 80-х они начали пустеть, поэтому реформаторы и предложили единственный выход – дать крестьянам свободу: брать землю в аренду, растить зерно, откармливать скот и продавать продукт по свободной цене. Закономерно цены на продовольствие в стране стали расти. Это логично: если товара мало, то продавец отдает его тому, кто больше заплатит. Ситуация усугублялась тем, что платить за еду советским людям было нечем. Падение цен на нефть, а также санкции, наложенные в связи с вводом советских войск в Афганистан, ослабили и промышленный сектор. Заводы и фабрики то простаивали без нужных запчастей и сырья, то работали в полсилы. Аналогичная судьба ждала и крупные колхозы, и совхозы. Им не хватало техники, начались перебои с поставками удобрений, семян. Производство продуктов сокращалось, а зарождавшееся фермерское движение было просто неспособно обеспечить едой всю страну.
Чтобы хоть как-то поддержать население, в начале 1990 года Михаил Горбачёв, тогдашний президент страны, подписал соглашение со своим американским коллегой Джорджем Бушем-старшим об оказании гуманитарной помощи. К слову сказать, это не была одноразовая акция. США и страны Европы отправляли гуманитарную помощь россиянам и жителям бывших союзных республик на протяжении целых семи лет. Слали консервы и медикаменты, одежду и средства гигиены. Те самые киндеры слали тоже. Вместе с гуманитарной помощью в Москву полетели первые транспортные самолеты с коммерческими поставками куриных окорочков, которые так и стали называть – «Ножки Буша». Коллективный Запад помогал разрушенной стране прийти в себя и начать новую жизнь. И первым приходить в себя стало именно сельское хозяйство.
После развала Советского Союза у России оказался 210 миллионов гектаров сельхозхозяйственных земель. Но земля эта в одночасье стала ничьей. То есть она, конечно, оставалась государственной. Как и квартиры, в которых жили советские граждане. Как заводы и фабрики, на которых они работали. Однако отказавшись от пути построения социалистического общества, Россия шагнула в мир рыночных отношений. Была приняты поправки в Конституцию, которая позволяла гражданам иметь частную собственность и распоряжаться ею по своему усмотрению. Горожане получили возможность приватизировать свои полученные от государства квартиры. Некоторые становились владельцами акций предприятий, на которых работали. Сотрудники совхозов и колхозов так же приняли участие в глобальной приватизации. Им были розданы так называемые паи: земли общего пользования делили на количество участников колхозов или совхозов, и раздавали всем поровну.
В докладах специалистов по этой теме называется одна и та же цифра: 12 миллионов россиян получили земли в долевую собственность с 1992-го по 1994 год. Своим правом выйти из коллективных хозяйств и организовать свои фермы воспользовались порядка 300 тысяч домохозяйств. Люди получили возможность самостоятельно обрабатывать землю. Те, кто не мог или не хотел это делать, сдавали свои земли в аренду более расторопным землякам.
Получив впервые за многие годы заинтересованного собственника, российское сельское хозяйство начало оживать. Хотя сразу, конечно, чуда не случилось: техника для обработки земли была старая и неэффективная, удобрения – дорогие, рынки сбыта – нестабильные. Проблем добавлял неконтролируемый импорт: в магазины хлынули заграничные продукты, которые, благодаря дотационной сельскохозяйственной политике Европы, оказались вполне доступны и россиянам. Отечественные производители не выдерживали конкуренции. Разорялись птицефабрики, дойные коровы шли под нож, потому что корм для них обходился дороже молока, которое они давали. Молокозаводы лишались сырья. Их нишу заполняли иностранные производители.
И так – по всему рынку. Исчезновение животноводства вгоняло в депрессию растениеводов: зерна для хлеба в России надо не очень много, основная масса должна была уходить на откорм скота. Приходилось сокращать посевы. В 1998 году Россия едва собрала 48 млн тонн зерна. Для сравнения – в 2022 году на куда более скромных посевных площадях – более 150 млн тонн.
Как это ни странно, российскому сельскому хозяйству сильно помог дефолт 1998 года. Вы спросите, как же так? Дефолт – это же что-то плохое! Да, но в случае с сельским хозяйством вышло наоборот. Тогда доллар в одночасье вместо 6 рублей стал стоить 21. Импорт подорожал кратно и возить продукты в Россию стало невыгодно. Вот тогда все и вспомнили, что до распада Советского Союза РСФСР производил более полутора миллионов тонн куриного мяса. За шесть лет свободного рынка этот показатель упал в три раза. Но оставались производственные мощности, квалифицированные кадры, стране нужны были продукты и новые рабочие места. Так, в конце «лихих 90-х» российское сельское хозяйство – курочка по зёрнышку – начало восстанавливаться.
В центрально-чернозёмных и южных регионах России фермеры постепенно наращивали обороты. Вскоре, почуяв выгоду, на агропромышленный комплекс обратил внимание крупный бизнес. Началось формирование, которое до сих пор играют ключевую роль в обеспечении России продовольствием.
Для сравнения: сельхозхозяйственных площадей в США насчитывается 360 млн гектаров. Но при этом в стране существует коллосальное количество фермерских хозяйств – более двух миллионов. В России площадь сельхозугодий составляет 222 млн гектаров, что меньше примерно на треть. А мелких хозяйств, по сравнению с США, аж в 15 раз меньше – всего 136 тысяч. При этом в современной России есть целый ряд крупных латифундистов, то есть владельцев крупнейших землевладений. Например, знаменитый «Мираторг» контролирует порядка одного миллиона гектаров земель сельхозназначения. А ещё есть «Агрокомплекс» бывшего министра сельского хозяйства и губернатора Краснодарского края Александра Ткачёва – у него 818 тысяч гектаров земли. Американским землевладельцам такое и не снилось: их самый богатый латифундист, основатель Майкрософт Билл Гейтс с бывшей женой Мелиндой владеют примено ста тысячами гектаров сельскохозяйственной земли.
Однако, никакого повода для гордости у России здесь нет. Да, свой первый миллион тонн зерна на экспорт российские растениеводы отправили уже в 2000 году. Не от хорошей жизни: они вырастили зерна больше, чем страна могла съесть. Ни коров, ни свиней, ни пресловутой птицы в нужных количествах в стране не производилось. Забегая вперёд, следует сказать, что лишь во втором десятилетии XXI века Россия вышла на полное самообеспечение мясом птицы. А тогда, в начале нулевых, есть это зерно было решительно некому. В то время на внешних рынках этот товар всегда пользовался спросом.
Так, постепенно, год за годом Россия, имея выход на внешний рынок, наращивала производства зерна и постепенно поднималась в рейтинге ведущих мировых экспотеров. Во многом этому способствовали и транснациональные корпорации, которые пришли в Россию и занялись строительством соответствующей инфраструктуры: появились элеваторы и специальные порты, на реки вернулись зерновые баржи, на дороги – караваны грузовиков.
По сути, это была та же торговля ресурсами. Например, Турция, которая охотно покупает российское зерно, делает из него прекрасную муку. Абсурд, но долгие годы российкие хлебокомбинаты были главными покупателями этой самой турецкой муки, потому что свои мелькомбинаты к тому времени представляли жалкое зрелище. Похожая история была с кормами для высокопродуктивных пород скота и птицы. Чтобы получить нужный привес, российские животноводы были вынуждены закупать специальные добавки к кормам, которые в других странах прекрасно делали… из того же российского зерна. Понимаете парадокс?
Лишь в конце нулевых бизнес начал создавать мощности для глубокой переработки зерновых. Но к тому времени власти России пришли к выводу, что свободный рынок, международная кооперация, мировое разделение труда и прогресс – это не наш путь. Последний всплеск оптимизма российские аграрии испытали в 2014 году, когда, в ответ на западные санкции из-за аннексии Крыма, Россия ввела запрет на импорт продовольствия. Под гусеницами тракторов затрещали польские яблоки и датские гуси, в продаже появились настоящие белорусские креветки, а импорт пальмового масла в Россию вырос кратно. Всё дело было в молоке, которого, несмотря на 10 лет успешного развития, в стране больше не стало. По всем нормативам потребления, России необходимо производить не менее 45 миллионов тонн молока, но даже после введения санкций и беспрецедентной государственной поддержки, нам едва удалось превысить отметку в 31 миллион тонн. Недостающие животные жиры заменялись растительным маслом, поставки контрафактной продукции разоряли те немногочисленные предприятия, которые пытались работать честно.
Но объёмы российского экспорта зерна росли. В 2018 году выручка от продажи зерновых и подсолнечного масла превысила доходы от экспорта оружия – более 20 миллиардов долларов! И тут случилась война. С началом полномасштабного вторжения в Украину на Россию обрушился новый поток санкций. Многие из которых сильно ударили по сельхозпроизводителям. Был введён запрет на поставку запчастей для сельхозтехники, которая сильно зависит от импорта. Выросли затраты на страхование судов – экспортёры свои затраты традиционно перекладывают на фермеров. Из-за отключения SWIFT усложнилась система расчётов – и это тоже издержки.
Россия пошла на отчаянный шаг и попыталась блокировать экспорт украинского зерна, чтобы создать проблемы с поставками продовольствия в страны Африки, угрожая Западной Европе толпами голодных беженцев. Она требовала вернуть хотя бы SWIFT и экспорт запчастей к комбайнам и тракторам. Но шантаж не сработал. Летом 2022 года из страны ушли транснациональные корпорации, которые обеспечивали объёмы экспорта. Вся созданная ими инфраструктура оказалась в руках небольшой группы лиц, приближенных к президенту.
Российское сельское хозяйство, эта курица, несущая золотые яйца, вновь чувствует себя неважно. Комбайны и тракторы стареют и их эффективность падает. Из-за мобилизации и оттока населения отрасль испытывает серьёзные кадровые проблемы. Амбициозные проекты в животноводстве сворачиваются, так и не успев заработать в полную силу – реализовать их без кооперации с мировыми селекционными центрами сложно. Беднеющее население всё больше экономит на еде, а внешние рынки для российской продукции остаются закрытыми.
Пока что прогнозы неутешительные: объемы производства продовольствия в стране снижаются. В экономике это значит, что себестоимость каждой произведенной буханки хлеба и килограмма масла будут постепенно расти. Ценники в магазинах это подтверждают. Они действуют весьма отрезвляюще даже на самых преданных поклонников пропагандистских шоу, уверенных, что страна идёт правильным курсом.
Еда – это не нефть, не алмазы и не золото, распродав которые, можно тайком набить себе карманы и смыться из страны. Еда – это фундамент стабильности любого государства. Вспомним идею Гайдара, которую я упомянул в начале. Советский Союз сгубила не конфронтация с Западом, не раздражение от афганской кампании – его сгубила именно нехватка еды. Похоже, путинская система этот урок не усвоила. Продолжение следует.