Как живут люди в Северной Корее, как и кому удалось оттуда сбежать и как, а главное зачем, туда попадают иностранцы
Вы читаете текстовую версию видео Разбор
Как живёт Северная Корея – самая закрытая страна в мире? Страна, где публично ликвидируют оппонентов, где секс контролирует государство, а если ты провинился, то наказывают всю семью. Страна, которая находится под всеми возможными мировыми санкциями, но куда в обход санкций все равно ввозят технологии и товары. Страна, чей лидер передвигается на персональном бронепоезде. Как ни печально, но с каждым годом представить, как живется в Северной Корее, россиянам становится все проще. Когда каких-нибудь лет десять назад мы говорили о том, что различия между Россией и КНДР стираются – это была всё-таки, скорее, фигура речи. Сегодня же это уже не читается как натяжка. Наши страны открыто заявляют о том, что строят крепкие партнёрские отношения, а наши дети ездят отдыхать в северокорейские лагеря. Пока пионерские. Добровольцы из КНДР, как говорят, едут воевать в Украину на стороне России. Похоже, совсем скоро мы можем проснуться в Северной Корее – причём без всякой туристической визы.
Северная Корея – это плановая экономика, социалистический строй и культ личности. Но страна не всегда была такой. С 1910-го по 1945 год тогда еще единая Корея, не разделенная на Северную и Южную, находилась под японской оккупацией. Когда Япония проиграла во Второй мировой войне, её капитуляцию к северу от 38-й параллели принимал Советский Союз, а к югу – США. Это географическое обозначение «38 параллель» стала неофициальным названием границы между двумя территориями. А позже термин и вовсе стал нарицательным. Разделенные по этой границе, в 1948 году образовались два независимых государства – КНДР на севере и Республика Корея на юге. При помощи своих союзников-сверхдержав обе страны начали готовиться к войне: и те, и другие стремились объединить Корею под своим началом. Война шла три года, но в итоге граница так и осталась на том же месте – на 38-й параллели. К сожалению, к миру Север и Юг так и не пришли, более того: стороны не отказались от идеи взаимного уничтожения.
Сейчас основателя и первого руководителя КНДР Ким Ир Сена именуют в Северной Корее не иначе как Великий вождь. День его рождения – это главный праздник в стране, «День солнца». Если вам кажется, что это перебор, то это еще не самый смак. Как вы знаете, во всем западном мире летоисчисление ведется от рождения Иисуса Христа. Северная Корея взяла эту логику на вооружение: там летоисчисление ведётся от года рождения Ким Ир Сена. Так что в Северной Корее сейчас 112 год, а не 2023. На главных площадях Пхеньяна его бронзовые статуи соседствуют с монументами в честь его сына Ким Чен Ира, второго правителя и «великого руководителя» КНДР. В день рождения Ким Чен Ира празднуют «День сияющей звезды»: младшеклассников принимают в пионеры, а граждане несут к его портретам кимченирии – цветы, выведенные в его честь.
С 2011 года страну возглавляет «уважаемый маршал» Ким Чен Ын – внук Ким Ир Сена и сын Ким Чен Ира. Как думаете, придём ли мы к такому в России?
В Северной Корее власть Кимов незыблема. Выборы в местный парламент – Верховный Народный Совет – являются чисто формальными: в бюллетенях значится всего одно имя, отмечать там нечего, поэтому избиратели просто бросают свои бюллетени в урну. (Не об этом ли мечтал чеченский падишах Рамзан Кадыров, когда предлагал на президентских выборах в России оставить только одного кандидата – Владимира Путина?) Всех претендентов на власть в КНДР Ким Чен Ын устранил: в 2013 году по обвинению в госизмене он казнил своего дядю, генерала Чан Сон Тхэка, вместе со всеми его кровными родственниками. Также не исключено, что именно Ким Чен Ын стоит за смертью своего сводного брата Ким Чен Нама – в 2017 году он скончался в Куала-Лумпуре от отравления нервно-паралитическим веществом. Хм, и тут знакомые мотивы…
Покорность населения держится на пропагандистском мифе о том, что без Кимов нет Северной Кореи – только посмотрите на эту народную скорбь по почившему Ким Чен Иру. Делает своё дело и контроль над распространением информации: в Северной Корее действует свой суверенный интернет – он называется Кванмён. В нем можно смотреть только ограниченный, проверенный контент, а немногочисленные домашние компьютеры ежемесячно проверяют инспектора. Ну, то есть когда в России фээсбешники в аэропорту или просто полицейские на улице проверяют, на какие каналы вы подписаны в телеге – это не наше российское ноу-хау. Есть уже зарубежная, так сказать, практика.
Ну и в остальном можно заметить прямые параллели. Как у нас, например, запрещены многие книжки – так и у северокорейцев западная литература, кроме технической, недоступна. Мировые новости передают выборочно: даже образованные люди думают, что ГДР и Чехословакия до сих пор существуют. Не найти в КНДР и архива местных газет – чтобы граждане не заметили, что линия партии изменилась, и сегодня уже принято осуждать тех, кого еще вчера восхваляли. Но, конечно, все эти запреты не были бы эффективны без репрессий: распространение любых антигосударственных материалов сурово карается. Помните же, что случилось с контрабандистом, который на флешке ввез в Северную Корею запрещенный южнокорейский сериал «Игра в кальмара»? Его расстреляли.
Такие акции действуют устрашающе, но есть и другие инструменты общественного контроля. Держитесь крепче, тут начинается настоящая антиутопия. Например, такая штука как социальный рейтинг «сонбун». Каждому гражданину присваивают статус в зависимости от деяний двух предыдущих поколений его семьи: благонадежный, колеблющийся или враждебный. В столице, например, могут жить только благонадежные. Они имеют право покупать еду в специальных магазинах (кто не знает в СССР был такой же спецмагазин «Берёзка» для номенклатуры), могут претендовать на престижную работу. Дети «благонадежных» учатся в особых школах. Сонбун – это на всю жизнь, и повысить свой статус почти невозможно, а вот понизить – запросто, поэтому ради будущего своих детей граждане вынуждены молчать.
Разумеется, информация о репрессиях в Северной Корее засекречена, но по спутниковым снимкам видно, что в тюрьмах и лагерях содержатся 200 тысяч человек, или около одного процента населения страны, а значит КНДР является мировым лидером по числу заключенных на тысячу жителей. За что же сидят северокорейцы? По уголовным статьям больше всего людей осуждено за кражу еды, по политическим – за попытку бегства. И это хорошо отражает проблемы северокорейцев. Приведу такой пример: кукуруза, этот продукт повседневного спроса, с 2019 года подорожала в два раза! Дорожают и другие продукты. Всё это говорит о том, что в Северной Корее бушует продовольственный кризис, а страна и без того находится под санкциями из-за своей ракетно-ядерной программы: помимо запретов на экспорт в КНДР любого оружия и проведение денежных переводов, эмбарго касается также и продуктов. Так что понятно, что бегут из Северной Кореи от банального голода.
Но даже в относительно сытые для страны 2010-е люди недоедали: в интервью нашим коллегам с ютуб-канала «The Люди» бывший военный Ханни Йо рассказал, что ему за счастье были мыши, змеи и лягушки, а последней каплей стал обыск, проведенный у него по доносу: его подозревали в расхищении общественной собственности – сборе лесных шишек! И Ханни Йо сбежал.
В 2010-е действительно был бум побегов из Северной Кореи: порядка двух с половиной тысяч в год. Для сравнения – сейчас перебежчиков около 60 в год, но с тех пор и пограничный контроль усилился, особенно в демилитаризованной зоне – ДМЗ, как её называют. Только посмотрите, как через неё спасался перебежчик О Чон Сон – он получил несколько пулевых ранений, но успел добежать до южнокорейской стороны. Пограничники вытащили его и доставили в больницу, он чудом выжил.
Логично, что северокорейцы стремятся в Южную Корею: там они сразу получают гражданство и помощь в интеграции. Ну, не говоря уже о том, что они получают там возможность жить, как люди: нормально питаться, выбирать нормальных правителей, путешествовать по миру. С 1953 года в Южную Корею прибыло около 30 тысяч перебежчиков из КНДР. Но не все штурмуют ДМЗ – многие выбирают окольные пути. Для начала беглецы переходят реку Тумaнная – на границе между Северной Кореей и Китаем. Конечно, попасть на другой берег непросто: пограничники сразу открывают огонь на поражение. Однако и те, кто добрался до Китая, не чувствуют себя в безопасности. Там промышляют торговцы людьми, и если у беглецов нет денег откупиться, то велик риск попасть в рабство – трудовое или сексуальное. Иногда пленников выкупают христианские миссионеры из Южной Кореи – но вероятность такого хэппи-энда далеко не стопроцентная.
Те, кому повезло добраться до Китая, оттуда бегут в Монголию или Таиланд, потому что эти страны высылают не в Северную, а в Южную Корею.
Еще один способ бежать – выехать за границу на работу. Северокорейцы трудятся в Китае, делают ремонты во Владивостоке и Хабаровске, работают в ресторане Корё в Москве – его курирует посольство КНДР. Загвоздка в том, что выезд разрешается только людям с хорошим «сонбуном» и только семейным – их родственники остаются в заложниках. Самый известный невозвращенец – это заместитель посла КНДР в Великобритании Тай Йонг Хо. За 30 лет службы он доказал свою верность, и ему разрешили взять в командировку семью. Они вместе покинули посольство, а дальше им помогли британские спецслужбы.
Сложно поверить, но люди бежали не только из КНДР, но и в КНДР. В 1960-е четверо военнослужащих США пересекли ДМЗ и оказались в Северной Корее. Их звали Джеймс Дреснок, Чарльз Дженкинс, Джерри Пэрриш и Ларри Абшир. До своего побега они в составе американского контингента охраняли южнокорейскую границу, ведь по итогам Корейской войны было достигнуто лишь перемирие, но не мир. У каждого были свои причины, чтобы нарушить присягу. Кто-то боялся наказания за провинность, другой не хотел ехать во Вьетнам. В КНДР они задерживаться не собирались, а рассчитывали, что в ходе обмена пленными их отправят в США. Но всё пошло не так, никто их менять не стал. В Пхеньяне американцев подвергли «перековке»: они изучали идеологию чучхе по 10 часов в день на корейском языке, которого не понимали, за ошибки их избивали и увеличивали время обучения до 16 часов.
В 1966 году каким-то чудом им удалось добраться до посольства СССР и попросить убежища, но дипломаты сдали их в местные органы. Так американцы поняли, что застряли в этой тюрьме навсегда. Но, надо сказать, далеко не в самых худших условиях. Каждому выделили по квартире, все они женились и завели детей. Они даже стали звездами! Корейские власти активно их задействовали в пропаганде: благодаря своей внешности и происхождению американцы играли злодеев в кино, как, например, в 20-серийном боевике о Корейской войне «Неизвестные герои» – их стали узнавать на улице.
Дреснок, Пэрриш и Абшир так и умерли в КНДР. А вот Дженкинса в 2004 году выпустили из КНДР в Японию. Дело в том, что ещё в юности его жену-японку северокорейцы похитили из прибрежной японской деревушки, чтобы она обучала языку будущих шпионов. Но в 2002 году в свете улучшения отношений между Японией и КНДР Ким Чен Ир выпустил пятерых японских пленников. В их числе была и супруга Дженкинса Хитоми Сога. Через два года под давлением японского правительства КНДР отпустила и самого Дженкинса с двумя их дочерьми, чтобы семья наконец воссоединилась. И Дженкинс, оказавшись на воле, начал рассказывать мировым СМИ о том, например, что во время «перековки» ему ножницами вырезали татуировку с надписью «США», а за отказ заниматься сексом с женой два раза в месяц, как того требовал закон, его били.
На эти заявления Дженкинса ответил Дреснок, который на тот момент был еще жив и по-прежнему находился в Северной Корее. Он утверждал, что татуировки никому не срезали, а американцы свели их сами в салоне. Также он сказал, что его восхищает северокорейская идеология с опорой на собственные силы, бесплатное высшее образование для детей, а также отношение к нему корейцев – даже в голод у его семьи всего было в достатке. Про секс под контролем властей Дреснок, правда, ничего не сказал.
Чтобы составить своё представление о стране, в КНДР можно попасть по туристической визе – конечно, если вы не журналист. Тогда потребуется аккредитация, а весь отснятый материал у вас проверят. Вывезти больше положенного получалось у единиц. Самый нашумевший случай – это документальный фильм «В лучах солнца» Виталия Манского, кадры из которого мы тоже используем в этом нашем выпуске. Но не стоит недооценивать то, как пристально в Северной Корее следят за иностранцами. Перемещение по Пхеньяну возможно только с гидом, который часто является агентом местным спецслужб. Если попробуете скрыться – вас вмиг найдут, и даже такси откажется вас везти. В гостинице тоже не расслабишься. Вспомните американского студента Отто Уормбира: по камерам в отеле его уличили в краже политического плаката и приговорили к 15 годам тюрьмы. После 15 месяцев заключения, КНДР якобы «из гуманизма» выпустила Уормбира. На тот момент молодой человек был в коме: по заключению американских врачей, из-за травмы головы. Он умер через пять дней после возвращения в США, так и не придя в сознание.
Если такие истории вас не пугают, то оформить тур можно у официальных операторов в Москве и на Дальнем Востоке. Добираются до Пхеньяна самолетом из Владивостока или поездом из Китая. На границе у вас изымут профессиональную съемочную аппаратуру, до 2013 года у вас отобрали бы и смартфон, теперь же можно на таможне заполнить специальную форму и приобрести местную SIM-карту. Фотографировать на обычную камеру можно, но не военных. Для связи с миром есть стационарный телефон и интернет на гостиничном компьютере – но будет вестись запись вашего экрана.
Помимо стандартной программы, в Северной Корее есть и пионерский лагерь Сондовон на Японском море, в том числе для иностранцев – россиян и вьетнамцев. Дети там носят красные галстуки, моют статуи лидеров и учат северокорейские песни. Другой идеологической нагрузки нет: дети, как и в любом лагере, купаются в море и участвуют в соревнованиях. Пообщаться с северокорейцами, правда, не получится: дети приезжают туда сформированными группами со своими вожатыми, да и местные не говорят по-русски и сторонятся общения. Кроме последней ночи, когда все вместе пьянствуют (алкоголь в Пхеньяне продают даже малолетним). Обо всём этом онлайн-изданию «Мел» рассказал Юрий из Санкт-Петербурга, который сам побывал в Сондовоне в 2015 году.
Но несмотря на все попытки предстать перед иностранцами в лучшем свете, Северная Корея – это именно то, чем она кажется, и никакого вам второго дна. Это жестокая диктатура со всеми типичными для таких режимов садистскими практиками. Её правители готовы сгноить в тюрьмах сотни тысяч сограждан ради сохранения власти своей семьи. Они продолжают свой убийственный курс на конфронтацию со всем миром, потому что терять им уже нечего. Лучше всех в стране себя чувствуют приспособленцы, находящие оправдания режиму и клеймящие бывших соотечественников, которые сумели вырваться из страны и теперь не хотят молчать. Ну, что тут скажешь? Так дела обстоят не только в Северной Корее. Таков закон природы, опять же, для всех без исключения диктатур. Как ни крути, любая из них скатывается к культуре доносительства, массовым репрессиям, принудительному труду, голоду и репродуктивному контролю. Мне страшно думать о таком сценарии в России, хотя он по-прежнему, вполне вероятен для следующего поколения, которое власть сознательно пытается отупить, запугать и лишить достоинства, а достоинство – это именно то, что делает человека человеком. Давайте сохраним его в себе и будем ценить в других. И тогда – продолжение следует…