Вы читаете текстовую версию видео Разбора
Жуткая история произошла в Новосибирской области. Мальчика Матвея Пижина отправили в специнтернат. Отправила мама Ольга, прямо в день рождения сына, когда ему исполнилось 17 лет. Мама была в кризисе: незадолго до того у неё умер муж. Кроме Матвея, у Ольги было ещё шестеро детей. Тащить такую ораву и без того сложно, а к тому же у старшего мальчика было диагностировано ментальное расстройство. Вот его и отдали в специнтернат.
За сыном Ольга приехала ровно через год, когда ему исполнилось 18, и нужно было уже покинуть детское учреждение. То, что она увидела, было жутко. За год Матвей – «пухлый», как говорили про него в семье – похудел до 38 килограммов. 38 кг при росте метр восемьдесят! На его грязном теле родные обнаружили ссадины, гематомы, ушибы и пролежни. У него был отколот зуб, сломан нос и палец в двух местах. За год в специнтернате мальчик разучился пользоваться столовыми приборами – стаканом, ложкой, вилкой, – хотя раньше отлично себя обслуживал.
Следственный комитет по Новосибирской области возбудил по этому факту проверку, которая подтвердила, что «в данном учреждении над ребёнком издевались, привязывали к кровати, избивали», однако известий о том, что кто-то был наказан, так и не последовало. Однако спустя год на скамье подсудимых оказалась замдиректора этого интерната – нет, вовсе не из-за истории с Матвеем. Её обвиняли в мошенничестве: она сняла с банковских карт детей в совокупности больше миллиона рублей.
Такие истории попадают в СМИ регулярно – едва ли не каждый месяц. Интересно, а сколько их «остаётся за кадром»? Тема про интернаты для детей с ментальными особенностями обсуждается так часто, что уже должна была бы набить оскомину – но нет, всякий раз она обнаруживает новый, ещё более страшный поворот. Хотя казалось бы, куда страшнее? Где же то самое дно?
Уровень медицины в регионах, а особенно уровень психиатрии, зачастую настолько низок, что в детских интернатах «для умственно отсталых» – как их называют по советской привычке, нередко оказываются вполне нормотипичные, просто педагогически запущенные дети. В детдомах таких много, у системы нет ни ресурса, ни желания разбираться с каждым маленьким человеком индивидуально, обращать внимание на его особенности и учитывать его личные нужды. Вот и случаются такие истории, как та, что произошла с челябинцем Александром Смольниковым.
Он провёл в таком интернате 10 лет. Был отправлен туда по рекомендации детдомовской медико-педагогической комиссии, которая осматривала будущих первоклассников. Комиссия попросила мальчика нарисовать геометрические фигуры, а Саша не стал, побросал карандаши и ушёл. Ему поставили диагноз «умственная отсталость» и отправили в специнтернат.
А через 10 лет выяснилось, что диагноз был поставлен неправильно.
Почему сигналов тревоги не подавали в самом интернате – ведь педагоги и психологи, которые там работают, не могут не понимать, что Саша, в общем-то, здоров? Ответ прост. Финансирование таких интернатов подушевое. То есть чем больше детей, тем больше денег получает учреждение. Выходит, самой системе проще и выгоднее приписать ребёнку диагноз, держать его как овоща, чем попытаться вырастить здоровым человеком.
Диагноз Саше Смольникову сняла уже другая комиссия – от военкомата. В чём тоже можно усмотреть чёрный юмор, которым щедро одарена наша родина. Людей с ментальными особенностями в армию не берут, так что военкомовская комиссия приходит уже со своим, более мелким ситом. То есть когда человек оказывается нужен стране – хотя бы в качестве солдата – она присматривается к нему получше. А за те 10 лет, что мальчик прожил в интернате для детей с особенностями, его интеллектуальная состоятельность, как и виды на будущее, никого, выходит, не волновали.
Впрочем, даже у тех детей, которые смогли избежать коррекционного интерната и выросли в обычном детском доме, судьба в подавляющем большинстве случаев складывается печально.
Любой педагог подтвердит: жизнь в государственных учреждениях, в том числе и в детских домах, накладывает отпечаток, от которого человеку трудно избавиться. Всё общее, ничего своего, отсутствие элементарных бытовых навыков, неумение принимать решения. Как рассчитать бюджет до зарплаты? Как оплатить коммунальные услуги? Что нужно, чтобы оформить документы? Это лишь небольшой список проблем, которые сваливаются на подростка за стенами детдома. Ему приходится привыкать к тому, что чай – не готовый напиток, и чтобы его сделать, нужно залить кипятком заварку. А свет – включать и выключать можно в любое время, достаточно самому щёлкнуть кнопку.
В материалах о судьбе выпускников детдомов СМИ ссылаются на статистику Генпрокуратуры от 2012 года: 90 % выпускников детских домов не доживают до 40 лет. 40 % из них по причине различных зависимостей, ещё столько же – из-за вовлечённости в криминал, 10 % кончают жизнь самоубийством. Более свежих данных прокуратура не публиковала – и этот факт можно трактовать в любую сторону. То ли всё у наших детдомовцев наладилось, и все они фигурируют в строчках списка «Форбс». Ну или же не наладилось – и тогда говорить про это нельзя – это может сломать пресловутые путинские «скрепы». Ведь в том же 2012 году, Владимир Путин в ответ на принятый в США «акт Магницкого» подписал «закон Димы Яковлева», известный сейчас в России как «закон подлецов». Этот закон запретил американцам усыновлять российских детей. С самого начала авторам закона было очевидно, что этот преступный документ лишит возможности прежде всего детей с инвалидностью попасть в семьи, ведь их охотнее усыновляли иностранцы, особенно американцы. И заботились о них. В отличие от нашей страны, где от таких большинство воротит нос.
Так, до принятия закона, чуть меньше половины усыновлённых иностранцами детей с инвалидностью забирали именно в американские семьи. В одном только 2012 году, накануне принятия закона Димы Яковлева, американцы усыновили 748 детей из России. Всего же с начала 90-х годов американские семьи усыновили более 60 000 детей из России. Вдумайтесь в эти цифры: десятки тысяч людей, многие из которых были тяжёлыми инвалидами, обрели семьи, выросли, живут нормальной жизнью, а не в российском ПНИ.
«Закон Димы Яковлева» названный так из-за мальчика, умершего в США в приёмной семье, был в чистом виде актом мести – в ответ на «акт Магницкого», который немногим ранее подписал президент США Барак Обама. Этот документ, акт Магницкого, вводил санкции против российских чиновников и силовиков, причастных к смерти в СИЗО юриста компании Hermitage Capital Сергея Магнитского. Мы недавно публиковали Разбор про это: если коротко, то Магницкий подумал, что окажет российскому государству большую услугу, вскрыв преступную цепочку, когда чиновники-коррупционеры выводили колоссальные бюджетные средства через налоговые возвраты. Но Магницкий не знал истинных бенефициаров, и сам того не понимая, обнародовал метод пополнения путинского общака. За что и заплатил жизнью.
У Магницкого был порядочный работодатель, у которого было много связей в Европе и США. Его звали Уильям Браудер. Он решил, что если возмездие для убийц невозможно в России – то пусть их преследуют по всему миру. И сумел добиться принятия в США этого закона против убийц Магницкого. Ну а Россия ответила, наказав за действия США наших собственных сирот-инвалидов. В июле 2013 года Госдепартамент США направил Павлу Астахову – в то время детскому омбудсмену – список из 259 сирот из России, усыновление которых сорвалось из-за «закона Димы Яковлева».
Конечно, в законе Димы Яковлева вы нигде не найдёте формулировки про то, что этот закон – ответочка. Наоборот, там говорится в основном про то, каким невероятным рискам подвергались российские сироты в Штатах. Но, справедливости ради, надо сказать, что ведь не одни Штаты усыновляли наших детей. Были и другие направления. И по другим направлениям российские власти продолжили работу. Нет, уже не в порядке реакции на «акт Магницкого» – а исключительно в интересах укрепления скреп, которые к тому времени уже появились в российской общественно-политической риторике.
В июле 2013 года был принят закон, который запретил усыновлять российских детей однополым семьям, а в феврале 2014 года – усыновлять и тем, кто не состоит в браке и при этом живёт в странах, где разрешены однополые браки. Как результат, 12 пар из Канады в 2014 году не смогли стать новыми папами и мамами для российских детей. При этом, большинство из этих семей уже приезжали в Россию и встречались с детьми. А три пары вышли на заключительную стадию усыновления – то есть уже находились с детьми в глубокой эмоциональной связи. Однако вступивший в силу закон довести процесс до конца не позволил.
В 2017 году в Иркутской области суд отказал в усыновлении гражданину Германии, пояснив, что претендент в браке не состоит, а в его стране действует закон о праве на брак для лиц одного пола. Так что иностранцы теперь усыновляют всё меньше российских детей. Так, согласно официальным данным, в 2021 году за границу уехали всего 69 сирот (из них детей-инвалидов – и вовсе 7), годом ранее – 38 сирот (из них детей-инвалидов – 3). При этом ещё в 2010 году, до принятия «закона подлецов», иностранные граждане усыновили около 3 500 сирот (из них 148 детей-инвалидов).
Ну и сейчас Россия вновь готовит очередные санкции против своих же детей. 4 марта профильный Комитет Госдумы рекомендовал коллегам принять в первом чтении законопроект, который запрещает усыновлять российских детей гражданам всех недружественных государств. А таковых почти 50 – в том числе все страны Евросоюза, Канада, Великобритания, Австралия… То есть страны с самым высоким уровнем жизни, но ценностями, которые не нравятся кремлёвским старцам.
Как уточнили авторы инициативы, передача ребёнка-сироты на воспитание в семьи граждан недружественных стран не отвечает национальным интересам России и ударяет по будущему нации.
Иногда складывается ощущение, что руководители страны живут в какой-то другой России, не в той, в которой живём мы с вами. Иначе как объяснить, что рассказывая нам про скрепы, они в упор не замечают того, что творится под носом? А у нас, например, в прошлом году Челябинский суд приговорил к 21 году колонии 50-летнего педофила Сергея Кокорина. Представляясь потенциальным усыновителем, на протяжении трёх лет он регулярно встречался с мальчиками-инвалидами с согласия руководства интерната, привозил им сладости. Во время таких визитов он увозил детей за территорию интерната и там насиловал. Из-за особенностей развития мальчики даже не понимали, что с ними делает их взрослый «друг».
Сегодня в России новых мам и пап ждёт 37 496 детей. Общедоступный ресурс в интернете позволяет потенциальным усыновителям и опекунам выбрать не только пол и возраст ребёнка, но и цвет глаз, цвет волос. Здесь же анкеты детей и их фотографии. Большинство из них – старше 10 лет. У многих – серьёзные проблемы со здоровьем. В том числе, ментальным здоровьем.
Шансов оказаться в семье у большинства из этих детей немного: усыновлять или брать под опеку нездоровых детей россияне не любят. Реабилитация в нашей стране не только дорогая, но и зачастую недоступная.
Посмотрите в глаза этих ребят, принесённых в жертву чужой жадности, невежественности, войне и каким-то выдуманным скрепам. Большинство из них никогда не узнают ласки родителей, никогда не создадут собственную семью… Думая о той самой «России будущего» давайте постараемся помнить о них. Давайте вместе работать над тем, чтобы как можно скорее освободить этих маленьких заложников. Пусть и для них – продолжение следует.
Этот материал был создан при поддержке издания The Moscow Times и телеканала Дождь.
