Вы читаете текстовую версию Разбора
«Когда я умру, на мою могилу нанесут кучу мусора, но ветер истории развеет её». Знаете, кому приписывают фразу? Нет, не Путину – этот, кажется, помешался на идее собственного бессмертия. Сталинисты любят легенду про то, что принадлежит она их идолу, Иосифу Джугашвили.
На самом деле, нет уверенности, что он в действительности это говорил, однако в итоге так и получается: одни наносят на могилу Сталина кучу дерьма, а другие старательно ее растаскивают. Ну, а правда: разве можно отрицать, что он построил страну, которая смогла победить фашистов? В отличие от передовых и просвещенных Англии с Францией, которые сделать этого не могли? И разве эта победа могла быть достигнута другими, несталинскими методами?
Сегодня подходящий день, чтобы вернуться к этому вопросу. 5 марта страна отмечает годовщину смерти генералиссимуса. Это, кстати, довольно редкий случай, когда дата смерти исторического персонажа в народе популярнее, чем дата его рождения. Тоже о чем-то говорит, правда?
Отмотаем историю назад – даже не в конец 20-х, когда в СССР началась индустриализация, превратившая его в промышленного гиганта. А еще на 10 лет раньше. Когда Советская Россия только появилась на карте. С момента своего появления это было, выражаясь современным политическим языком, террористическое государство. И не потому, что оно провозгласило красный террор против собственного населения – это-то как раз внутреннее дело, которое мировое сообщество волнует постольку-поскольку. Как самое настоящее террористическое государство, Советская Россия ставила своей задачей организацию террора в других странах, руководствуясь при этом идеологическими мотивами.
Дело вот в чём. То, что большевики в октябре 1917 года пришли к власти путем, как они говорили, социалистической революции, полностью противоречило их собственной идеологии. Они же были марксистами, а Карл Маркс учил, что социалистическая революция произойдет в развитых капиталистических странах, когда пролетариат восстанет против капиталистов. Но вот беда: около 80% населения Российской империи были крестьянами, основой ее экономики в большей степени было сельское хозяйство, и на развитую капстрану она не тянула вообще никак.
Тогда большевики сказали: окей, так случайно получилось, что в России победил пролетариат, хотя пролетариата здесь – с гулькин нос. Но это ничего не меняет. Сейчас, воодушевленные нашим примером, восстанут рабочие в передовых странах. И весь мир охватит пожар мировой революции.
После чего они стали этот пожар усиленно разжигать. Уже в 1919 году началась советско-польская война. Сначала обе стороны делили контроль над Украиной и Беларусью, но потом большевики решили идти на Варшаву. Чтобы помочь польским трудящимся скинуть панов и установить у себя советскую власть. К счастью для поляков, тогда они смогли отбиться.
Там, куда Красная армия не могла дойти в силу географической удаленности, большевики действовали подпольными методами. Для этих целей при участии представителей зарубежных компартий в Москве был создан Коминтерн, Коммунистический интернационал. В 1923 году Коминтерн пытался организовать революцию в Германии. Несмотря на большие финансовые вливания дело кончилась тем, что в Гамбурге и окрестностях несколько сотен коммунистов захватили несколько полицейских участков. В том же году провалилось коммунистическое восстание в Болгарии, а на следующий год – в Эстонии. Кроме организации бунтов, Коминтерн поддерживал деньгами забастовщиков, издавал подпольную литературу, устраивал школы диверсантов и шифровальщиков.
В общем, Кремль тогда вел себя ровно так же, как и сейчас.
Я позволил себе этот исторический экскурс, чтобы показать, какими глазами смотрел Запад на Советский союз. То есть особой любви там не было. Однако и нападать на СССР тоже никто не собирался. Англия и Франция еще не забыли ужасы Первой мировой войны и воевать могли только в страшном сне. Сама Германия тоже не могла напасть на Советский Союз, поскольку по Версальскому миру ее армия была фактически разоружена. Ну и, кроме того, эти государства не имели с СССР общих границ. Его непосредственными соседями на Западе были Финляндия, Эстония с Латвией, Польша и Румыния, от которых вряд ли можно было ожидать нападения.
Самой Советской России годов тоже было не до нападений на другие государства. Политика военного коммунизма первых лет советской власти привела к повальному голоду и озверению. Когда в 1921 году восстали даже краса и гордость революции – кронштадтские моряки, большевики, понимая, что дело пахнет керосином, вернули ограниченную рыночную экономику. Это называлось НЭП – новая экономическая политика.
За несколько лет НЭП полностью изменил жизнь в стране. Исчез голод, заработали заводы, появилась твердая национальная валюта, в города вернулась буржуазная жизнь. Однако дальше коммунистам надо было сделать выбор. Можно было, допустим, полностью восстанавливать рыночную экономику, стараясь сохранить при этом свою монополию на власть. То есть идти тем путем, которым с 80-х годов идет Китай, превратившийся теперь во вторую после США экономику мира. Но были риски. Во-первых, вкусив экономических свобод, народ мог потребовать и политических. Во-вторых, среди самих большевиков было немало тех, кто возмущался сползанием обратно в капитализм. Разрыв между идеологией и жизнью становился все более вопиющим: формально правящим классом был пролетариат, однако богатели опять буржуи и эксплуататоры. Выразителем этих взглядов был Лев Троцкий – последний враг Сталина в борьбе за власть.
Альтернативой рыночной эволюции было возвращение экономики и вообще всего общества под тотальный государственный контроль. Именно этим путем Сталин и пошел.
Ключевым был 1927 год, вошедший в историю под названием «год военных тревог». Ни с того ни с сего советские газеты стали писать, что капиталисты вот-вот нападут на СССР. Начались регулярные учения по гражданской обороне, митинги на предприятиях. Даже люди стали собирать деньги на эскадрилью «Наш ответ Чемберлену». Маяковский написал стихотворение «Англичанка мутит». Население впало в панику и стало скупать соль и спички.
Строго говоря, некоторый повод был – в Лондоне обиделись на СССР за то, что он поддерживает китайских революционеров и финансирует английских забастовщиков. И разорвали с Москвой дипотношения. Однако начинать войну из-за этого никто не собирался.
На самом деле «военные тревоги» выдумал Сталин. Когда враг у ворот, нельзя допускать расколов в партии – под этим девизом в стране была разгромлена левая оппозиция во главе с Троцким, а также свернут НЭП. Началась плановая экономика и индустриализация.
Так что же, получается, по этой моей логике Советскому Союзу ничего не грозило? Он не должен был готовиться ко Второй Мировой и строить тяжелую промышленность?
Речь не о том, что СССР не должен был готовиться к войне. Речь о том, что СССР сам не должен был ее готовить.
Как я говорил, СССР вел себя как террористическое государство, официально ставя своей целью организацию революции в других странах. Поэтому западные демократии его не любили и мечтали, чтобы два диктатора – Сталин и Гитлер – загрызли друг друга. Сталин со своей стороны ждал, чтобы Гитлер напал на Англию с Францией, и готовился ударить ему в спину. А Гитлер договаривался со Сталиным о разделе Восточной Европы, чтобы выиграть время и избежать войны на два фронта. Если бы между Россией и западными демократиями сохранялись те же союзнические отношения, которые были в Первую Мировую, Гитлер, возможно, вообще не решился бы на свою авантюру. Потому что был бы немедленно атакован с двух сторон.
Кроме того, Гитлер пришел к власти благодаря поддержке немецких элит, которые видели в нем защиту от коммунистов. Не было бы красной угрозы – не было бы и нужды в Гитлере.
Ну и, наконец, не надо забывать, что СССР тайно помогал Германии вооружаться, пока она не могла делать это открыто из-за условий Версальского договора. На советской территории строились немецкие военные заводы, здесь проходили обучение немецкие летчики. А кроме того – ведь именно с совместного захвата Польши Сталиным и Гитлером и началась Вторая мировая война.
И да, весьма вероятно, что без Сталина мы не победили бы во Второй Мировой войне. Но еще более вероятно, что без Сталина ее бы вообще не было.
Хорошо, а как насчет модернизации? Разве не Сталин превратил отсталую аграрную Россию в передовую индустриальную страну? И даже если у этого была высокая цена – неужели она не оправдана?
Индустриализация в СССР – это ускоренное развитие тяжелой промышленности, начавшееся после 1927 года, с введением пятилетних планов, и продолжавшееся вплоть до войны. За это время были построены заводы-гиганты, а производство промышленных товаров выросло в несколько раз. Одновременно росло городское население и уровень его образования.
Давайте разберемся, как все это стало возможным.
Любое развитие требует технологий, денег и рабочих рук. Технологии были западные. Нередко целые заводы – например, Сталинградский тракторный – собирались в США, потом разбирались, привозились в СССР и здесь собирались заново.
Но чтобы их покупать, нужны были деньги. Главным экспортным товаром в Советском Союзе было зерно. Благодаря коллективизации и созданию колхозов государство смогло забирать у крестьян все, что они производили, оставляя им только на собственное пропитание. Или не оставляя вообще. В 1932-33 годах страну поразил страшный голод. Мертвые люди лежали прямо на улицах, их некому было хоронить. Причем затронул он именно сельскохозяйственные районы и не был следствием неурожая.
В 2008 году, уже при «Единой России» и спикере Борисе Грызлове, Госдума издала заявление, оценив число погибших от голода в 7 миллионов человек. Это примерно четверть официальных потерь СССР за всю Вторую мировую войну. Теперь в это с трудом верится, но тогда депутаты признали, что жертвы были вызваны политикой коллективизации и индустриализации. Правда, тут же добавили: «Вечным памятником жертвам стал Днепрогэс, Магнитогорский металлургический комбинат…» и дальше целый абзац с перечнем великих строек 30-х годов. Говоря простыми словами: вас ограбили и убили – зато смотрите, какой хороший завод получился на украденные у вас деньги.
На голоде, кстати, большевики тоже зарабатывали. Чтобы выдоить из населения последнее, были созданы магазины «Торгсин», в котором голодные люди могли выменять на еду фамильные драгоценности. За 5,5 лет существования «Торгсинов» большевики получили с их помощью больше 200 тонн золота.
Ну и, наконец, еще один способ получения денег на индустриализацию – продажа культурных ценностей из музейных фондов. С ней, правда, Советский Союз опростоволосился. Тогда он разом выставил на антикварный рынок большом объем предметов искусства и просто обвалил цены.
Еще один фактор модернизации – трудовые ресурсы. Источником дешевой рабочей силы для Сталина были не только заключенные, но и крестьяне, бегущие из разорившихся деревень. Просто так убежать было, конечно, нельзя, но переток населения в города все-таки происходил.
Заключенные ГУЛАГа по состоянию на 1941 год составляли 7% от числа всех советских рабочих. Однако их использовали на самом тяжелом производстве, где вольнонаёмному рабочему пришлось бы платить зарплату выше средней. Поэтому экономическая выгода от рабского труда для Сталина оказывалась выше, чем просто процент бесплатных рабочих рук. Правда, слово «вольнонаёмный» тоже весьма условное. С 1940 года, например, рабочий не имел права самостоятельно сменить место работы. А за опоздание больше, чем на 20 минут, мог отправиться на полгода на исправительные работы.
Современные экономисты уверены, что проводить индустриализацию такой ценой не было никакой необходимости. Деревня моментально разорилась, а низкая квалификация рабочих и плохое управление делали промышленность неэффективной. И, в принципе, тех же результатов к 30-м годам, только без террора и репрессий, добилась бы и Российская империя, не случись в ней революции, или Советская Россия в режиме НЭПа. Об этом говорит, например, исследование группы ученых с Сергеем Гуриевым под названием «Был ли нужен Сталин для экономического развития России?».
Тут, однако, можно возразить, что эти экономисты придерживались либеральных взглядов, поэтому и результат у них соответствующий. А вот если найти каких-нибудь экономистов-сталинистов, то они на основании тех же данных докажут обратное.
Но нам не обязательно прибегать к услугам экономистов, чтобы узнать истинную цену сталинского правления. Потому что мы все, россияне, каждый день платим по долгам за него.
Мы платим, например, неиcкоренимым рабством, которое прет из всех щелей общественной жизни. Взять, например, университеты. В любой европейской стране (как, кстати, и в Российской империи) они – центр вольнодумия, причем благодаря не только студентам, но и профессорам. А ректор главного российского вуза – МГУ – Садовничий выступает на концерте в поддержку Путина.
Мы платим страхом. Созданный Сталиным монстр вновь пронизал щупальцами каждую клетку тела России. Он помнит о своем происхождении и гордится им.
Мы платим развращением нашего народа. Разврат – это ведь не когда кто-то без трусов на пилоне танцует. Это когда представление о собственном достоинстве девальвировалось настолько, что даже бывший президент не стесняется выставлять себя идиотом – лишь бы быть в обойме. Когда стукачи не просто пишут доносы, но еще и гордятся этим. Когда подлость становится добродетелью.
Мы платим нищетой. Разоренная деревня так и не оправилась от потрясений коллективизации и унижения, продолжавшегося почти до самого конца советской власти. Ведь только в 1974 году колхозникам начали выдавать паспорта и они стали полноценными гражданами. То, что сегодня в России прилично можно жить только в крупных городах, а в деревнях в каждом втором доме вместо туалета выгребная яма – это цена сталинской индустриализации.
Конечно, можно сказать, что у нас тяжелый бэкграунд. Крепостное право отменили только чуть больше ста шестидесяти лет назад, черту оседлости – и вовсе сто десять лет как. Потом все эти ужасы царизма и все дела. Но не надо на царей все валить – даже при них такого не было.
И если вам встретится человек, который будет рассуждать, что ради родины и победы можно пойти на любые жертвы, просто спросите, почему он до сих пор не отдал свою квартиру беженцам из Мариуполя и не записался добровольцем на СВО. А когда он начнет рассказывать, что нужен родине здесь, в тылу, скажите ему, что не надо обольщаться. Родина придет и за ним тоже. Из четырех сталинских наркомов внутренних дел не был расстрелян только один — Сергей Круглов. При Хрущеве он был исключен из партии и лишился генеральской квартиры и пенсии. А потом его раздавило поездом. Так что – продолжение следует.
